Я никогда не была в Израиле — не из принципа, просто так получилось. Край обетованный представляется мне землей множества чудес и противоречий. Он, в моих фантазиях, держится на трех китах: одесских бабушках, религиозных ортодоксах и неведомых израильтянах.

С одной стороны, там живут законсервированные бабушки, которые говорят непременно с одесским акцентом и отправляют посылками в Москву супы в пакетиках, чечевицу и печеньки. В прилагающемся к посылке письме подробно описывается, как именно все это надо использовать. Бабушки носят солнечные очки на пол-лица и платья в цветочек. Бабушек держат в Израиле в жестоком информационном вакууме, из которого они всеми силами пытаются выбраться. Я иногда получаю звонки оттуда, очередная старушка (я не могу ее идентифицировать, но все они представляются так: «Я держала Нелличку на руках, когда она была еще такой веселой кудрявой девочкой, очень хулиганистой!» Нелличка — это моя бабушка, она умерла 15 лет назад) начинает с ходу: «Алина! Я только что узнала! Господи, что же это творится! Я узнала, что этот поц тебя бросил с маленьким ребенком на руках! Ну, ничего, он еще пожалеет! Пусть у него все глаза повылазят, а ноги отсохнут! Приезжай к нам в Израиль, у нас тут столько хороших мальчиков! Все такие высокие, красивые!»

Израиль мог бы как-то более разумно использовать энергию своих бабушек: например, энергией от их разговоров можно спокойно отапливать пол-Европы и, возможно, кусочек Китая.

Я почти не могу вставить слова, я только угукаю и поддакиваю, интуитивно я подозреваю, что с бабушкой лучше не спорить. Обещаю обязательно приехать в гости и непременно познакомиться со всеми теми перспективными мальчиками, которых мне описывают. Я никогда не знаю, кто именно мне звонит, все эти люди уехали из России задолго до моего рождения, но я подозреваю, что Израиль мог бы как-то более разумно использовать энергию своих бабушек: например, энергией от их разговоров можно спокойно отапливать пол-Европы и, возможно, кусочек Китая. И еще я не знаю людей, больше ненавидящих арабов и более погруженных в политику, чем одесские бабушки. Наверняка они уже научились испепелять взглядом, во всяком случае моя бабушка это прекрасно умела. И это тоже надо использовать в нашей борьбе.

Во-вторых, религиозные ортодоксы, которых одесские бабушки не любят почти так же сильно, как и арабов. Вообще-то я только на прошлой неделе узнала, что в Израиле не ВСЕ кошерное. И была в шоке-в шоке. Моя знакомая, которая уехала недавно и теперь работает в дорогом кошерном ресторане, рассказывает, что в первой половине дня, когда за ними следит проверяющий, у них все чинно и благородно: арабы режут салатики, мясные ножи лежат на положенном месте, впрочем, как и молочные. Но как только проверящий уходит, на кухне начинается настоящая анархия: арабы принимаются жарить стейки, ножи смешиваются в одну кучу, а в мясных духовках подогревают вполне молочные булочки. И это в Израиле! В религиозном квартале!

Если даже в Израиле религиозные люди не обладают должной долей Б-жьей поцелованности в темечко, то где еще? Как тогда жить? На кого равняться?