Шмуэль Маоз рассказал о своем "Ливане"

Шмуэль Маоз начинает рассказ о своем фильме с воспоминания о том, как он убил в первый раз. В июне 1982 года во время операции "Мир Галилее", более известной как Первая ливанская война, он был наводчиком орудия в заблудившемся танке, экипаж которого получил единственный внятный приказ — все время двигаться на север.

"Ливан" — предельно субъективный фильм. Маоз нашел единственно верное кинематографическое решение для того, чтобы передать свой личный опыт: действие картины почти полностью происходит в танке. Зритель становится пятым членом экипажа — он точно так же, как солдаты, не понимает, что происходит, он видит мир их глазами, через прицел орудия.

В прицеле — разрушенные дома и убитые люди. Никаких претензий на объективность — ее нет. Правда тут рождается из фрагментов действительности, воспринимаемой предельно субъективно. У Маоза родовое проклятие кинематографа, вуайеризм, становится фатальным: видоискатель камеры приравнивается к прицелу, и другого способа увидеть внешний мир не существует.

О том, как из военного опыта спустя почти 30 лет родился кинофильм, получивший венецианского "Золотого льва" Шмуэль Маоз рассказал OpenSpace.ru.