«На уроках Торы я узнал о том, что человек должен не просто поступать правильно, но делать это так, чтобы окружающим это было заметно... Неужели мы должны задумываться над тем, как наши поступки смотрятся со стороны, вместо того чтобы сосредоточиться на самих поступках?»
Главным событием недельной главы Шмини является смерть Надава и Авигу, двух старших сыновей Аарона, которые «воскурили перед Б-гом огонь чуждый, какого Он не велел», в результате чего «вышел огонь от Б-га, и пожрал их, и умерли они пред Б-гом»
«Насколько я могу судить по своему опыту общения с евреями, они озабочены тем, чтобы не упомянуть имени Б-га. Они предпочитают называть Его “Всесильный”, “Всевышний” или “Ашем”. Почему же евреи не исполняют наказ Создателя, не “призывают” и не “прославляют Его имя”, а вместо этого говорят намеками?»
«В тексте Мегилат Эстер, повествующем о cобытиях, связанных с Пуримом, ни разу не упомянут Б-г. Но ведь сама история этого праздника является символом чудесного спасения евреев Творцом. Почему же тогда о Нем не говорится ни слова?»
Название праздника Пурим дано в честь, казалось бы, незначительной детали: день, в который еврейский народ должен был быть истреблен, Аман выбрал с помощью жребия (в переводе с персидского пур означает «жребий»). Очевидно, главный смысл Пурима заключен именно в жребии Амана
Еврейская история неслучайна, и точно так же неслучаен тот факт, что первое слово важнейшей книги Торы — это ваикра («И воззвал»). Быть евреем — значит верить в то, что все происходящее с нашим народом есть призыв Б-га стать «царством священнослужителей и народом святым»
По мнению хасидского цадика рабби Шнеура Залмана из Ляд, различие между высокомерием и скромностью отражено в отличающихся друг от друга двух буквах «алеф», начертанных в Торе... «А человек этот, Моше, был скромнейшим из всех людей, что на земле» — не вопреки его величию, а благодаря ему
За свой дом сражаются целые народы, ради покупки собственного жилья семьи готовы по тридцать лет половину своего месячного бюджета возвращать банкам. Мудрецы Талмуда пошли еще дальше, постановив, что «человек без дома — не человек»