Наш мир меняется очень быстро. Зло, как и добро, не стоит на месте, совершенствуя приемы и методы воздействия на общество. Если Шолом-Алейхем излюбленными орудиями несчастья считал бедность и болезнь, то в наше время ни богатство, ни здоровье не смогут уберечь от террориста с винтовкой, бомбой, ножом, от угонщика самолетов или автобусов, от тех, кто захватывает детские сады и школы и хладнокровно убивает маленьких детей. Каждый теракт заставляет нас заново ощутить себя беззащитными перед наглостью и жестокостью, каждый из них открывает новую глубину зла, которая еще совсем недавно казалась находившейся за гранью возможного.

Раввин Йонатан Сандлер был расстрелян у входа в школу «Оцар а-Тора», где он сам когда-то учился, а затем, построив свой дом на Святой Земле, вернулся, чтобы передать свои знания евреям Тулузы. Рядом с ним лежали в крови двое его сыновей — трехлетний Гавриэль и Арье шести лет — и семилетняя Мирьям, дочка директора школы. Убийцей оказался Мохаммед Мера, потомок выходцев из Алжира, называвший себя исламским моджахедом и участником террористической сети «Аль-Каида».

Зло перестало быть различимым и понятным. На смену черносотенцам и погромщикам пришла труднопонимаемая коалиция несомненных террористов с высокопарными либералами всех мастей, анархистами, антиглобалистами, феминистками и даже гринписовцами, почему-то считающими себя экспертами по Ближнему Востоку. При всем идеологическом разнообразии их объединяет односторонняя поддержка палестинцев в войне против евреев.

Как эта коалиция работает на практике? При помощи демагогической риторики и грубого политического давления евреев лишают права защищать свою жизнь, обвиняют во всех грехах и всегда оправдывают любые действия палестинцев, арабов, мусульман тем, что они «доведены до отчаяния» и «борются за свободу». Когда стало известно, что террорист был связан с радикальной мусульманской сектой салафитов, сразу заговорили о третьем поколении иммигрантов, которому не удается интегрироваться в западное общество.

Террористы с легкостью перенимают фразеологию оправдания и умело используют ее в своих целях. Но давайте посмотрим внимательно на фотографию Мохаммеда и его друзей. Внешне они не производят впечатления голодных, сирых и убогих. Довольные улыбки на сытых благополучных лицах, гоночные машины, квартиры в неплохих районах, наполненные дорогой техникой... По-видимому, они просто чувствуют себя неважно, когда другие люди спят спокойно. Им надо, чтобы их боялись, им надо видеть кровь, слезы и страдание, наслаждаться своей безнаказанностью и покорностью общества, постоянно уступающего их наглым требованиям.

Мусульмане не признают права Израиля на существование и провозглашают своей целью полное его уничтожение. В такой ситуации все те, кто путем давления на Израиль связывают ему руки и мешают обороняться, похожи на сообщника бандита, держащего жертву, пока ее избивают.

На наших глазах рождается новый тип террориста. Он может стать символом для мусульманской молодежи, которая не хочет отказываться от технологических достижений Запада, но при этом смотрит на западное демократическое общество свысока, ощущая свое моральное превосходство. Мохаммед Мера подходит на такую роль гораздо лучше, чем поднадоевшие Арафат или Бен Ладен. Страница в «Фейсбуке», открытая в честь террориста, за короткое время (пока не была закрыта по требованию французских властей) получила сотни «лайков» — боюсь, это лишь начало нового тренда терроризма.

В тот день, когда в Тулузе убили невинных детей, в Совете ООН по правам человека было запланировано выступление представителя ХАМАСа. Даже у премьер-министра Израиля Биньямина Нетаниягу, который обычно старается придерживаться по отношению к Организации объединенных наций дипломатически выдержанного языка, это вызвало эмоциональную реакцию: «Какое отношение Совет по правам человека имеет к правам человека? Представитель ХАМАСа заявляет о нарушении США прав человека при уничтожении террориста Бен Ладена, но сам при этом представляет организацию, убивающую без разбора взрослых и детей. Стыдитесь!»

Как уже было упомянуто выше, Мохаммед Мера объяснил свои действия: он протестовал против убийства детей в секторе Газа. Не исключено, что этот аргумент подсказала ему комиссар Евросоюза по международным делам Кэтрин Маргарет Эштон, приравнявшая спланированное убийство еврейских детей, пришедших в школу, с гибелью арабских детей, которыми прикрываются террористы ХАМАСа, обстреливая мирные израильские города из палестинских жилых массивов. Убивая за несколько дней до этого французских солдат-мусульман, Мохаммед, похоже, руководствовался другими соображениями.

Слова Кэтрин Эштон не были оговоркой, хотя она и пыталась впоследствии утверждать, что ее поняли неправильно. Это типичный для «нового антисемитизма» прием — уравнивать в «правах человека» убийцу и жертв; тех, кто выбирает детей в качестве основной цели, и тех, кто защищается от атак террористов, сознательно использующих детей в качестве «живого щита».

За последние 20 лет выросло поколение, воспитанное на ложной риторике нового антисемитизма. Оно воспринимает все происходящее в симулякрах «оккупация, беженцы, апартеид, освободительная борьба палестинского народа» — в терминах, которые не имеют связи с реальностью. На самом деле арабы, их радикальная (и доминирующая) часть, все еще не признали права еврейского государства на существование, и под «освобождением от оккупации» подразумевают физическое уничтожение евреев.

Убеждение в перманентной виновности евреев в любых грехах и годности любого еврея, даже ребенка или старика, на роль искупительной жертвы, является результатом последовательной многолетней промывки мозгов, в которой смешались остатки нацистской пропаганды, исламский фанатизм и леволиберальная риторика.

Реальная картина такова, что неоднократные и очень болезненные односторонние уступки со стороны еврейского государства не привели ни к ослаблению напряженности, ни к снижению уровня насилия. Мусульмане не признают права Израиля на существование и провозглашают своей целью полное его уничтожение. В такой ситуации все те, кто путем давления на Израиль связывают ему руки и мешают обороняться, похожи на сообщника бандита, держащего жертву, пока ее избивают.

Среди обрывков информации, которые доходили до внешнего мира во время операции по поимке убийцы, одно из сообщений привлекло особое внимание: Мохаммед Мера на самом деле планировал еще одно убийство французских солдат, и лишь когда ему не удалось найти подходящих жертв, он подъехал к еврейской школе и начал стрелять по детям, снимая их смерть на видеокамеру. По-видимому, евреи при любом раскладе кажутся подходящими на роль объекта агрессии.

Это убеждение в перманентной виновности евреев в любых грехах и годности любого еврея, даже ребенка или старика, на роль искупительной жертвы, является результатом последовательной многолетней промывки мозгов, в которой смешались остатки нацистской пропаганды, исламский фанатизм и леволиберальная риторика. Еврей стал «естественным» объектом для выплескивания агрессии и насилия.

Сказанное выше не означает, что ненависть к евреям стала всеобщей. Это не так. Как раз в случае трагедии в Тулузе терроризм был широко осужден. В Париже, чтобы отдать дань памяти погибшим, на улицы вышли тысячи людей. Через два дня должна пройти совместная демонстрация евреев и мусульман против террора. Фронт борьбы с терроризмом смещается, он пересекает все идеологии, затрагивает правых и левых, бедных и богатых. Он пролегает по-новому — между теми, для кого приемлемо насилие, не разбирающее правых и виноватых, и теми, кто не хочет, чтобы насилие превращалось в обычное явление. И, возможно, вновь — как 70 лет назад — лакмусовой бумажкой служит отношение к евреям. По одну сторону фронта находятся те, кто демонизирует евреев и всюду ищет заговоры, а по другую — те, кто готов видеть в евреях обычный народ со своими достоинствами и недостатками.

Сами же евреи должны повысить требования к самим себе — ощутить чувство принадлежности к единому народу — вне зависимости от места жительства и ментальности. Именно об этом говорили раввины и общественные деятели на похоронах жертв тулузского терракта, проходивших в Иерусалиме. Государству Израиль это дало новый толчок к пониманию своей ответственности за то, что происходит с евреями диаспоры.

Конечно, все это — лишь наши попытки рационально оценить ситуацию и сделать выводы из происходящего. Но есть трагедии, сталкиваясь с которыми не стоит рассуждать о причинах, вине пострадавших, наказании и прочих вполне легитимных при других обстоятельствах материях. В таких случаях достойнее будет промолчать, обратиться внутрь собственной души и помолиться Б-гу, чтобы Он явил миру Свое милосердие в явном и понятном виде, чтобы не знали мы больше горя и несчастий!