Евреи, по точному определению нашего злейшего врага Амана, — это «народ, живущий обособленно». Прежде всего это означает, что у евреев имеются общие черты поведения, заметно выделяющие их среди других. Для народа, сформировавшегося в египетском рабстве, не имея своей страны, и тысячелетиями выживавшего в рассеянии, это вещь необходимая. Реакция внешнего мира на присущие евреям обычаи бывала всякой: многое казалось странным, что-то — достойным подражания. Однако то, что в конкретном месте в конкретное время становилось мишенью для насмешек, в других обстоятельствах и в другие эпохи нравилось и служило примером.

Так, римский поэт Ювенал насмехался над соблюдением Шаббата, которое он объяснял еврейской склонностью к безделью, а через несколько столетий мода на выходной день охватила всю Римскую империю. Отношение к обрезанию, как к уродованию совершенства тела, естественным образом проистекало из мировоззрения эллинов, и даже соблюдавшие заповедь обрезания евреи должны были искать для нее оправдание в собственных глазах. Однако прошло время, и, по данным Всемирной организации здравоохранения, в 2007 году 30 процентов мужчин в мире были обрезанными.

Рассмотрение всех подобных примеров (когда присущие евреям обычаи неожиданно перенимаются внешним миром), поиск причин, по которым это происходило, не вписываются в формат журнальной колонки. Но с очередным феноменом подобного рода мы, по-видимому, имеем дело в наши дни, наблюдая, как мир охватывает мода на кошерные пищевые продукты и как он покрывается сетью заведений самого разнообразного уровня, в которых можно поесть с соблюдением всех правил кашрута. Буквально за последние десятилетия производство кошерных продуктов из полудомашнего бизнеса, ответа на скромный спрос маленьких и не слишком богатых еврейских общин вдруг приобрело ощутимый экономический потенциал и характер международного крупного предпринимательства. Объем рынка кошерных продуктов уже значительно превосходит объемы потребления ортодоксальных иудеев, да и всего еврейского народа в целом.

Усвоение массовым сознанием принципа влияния диеты на личность привело, в конечном итоге, к пародоксальному результату: к популярности кошерных продуктов среди неевреев.

В чем причина такой популярности? Почему именно кашрут нашел путь к душе и кошельку современного человека? Идея о влиянии пищи на человека не нова, но в XIX веке она обрела новую жизнь. «Человек есть то, что он ест», — сказал Фейербах, философ, которого марксисты включили в пантеон своих предшественников. Но примерно в те же годы, что и Людвиг Фейербах, Лев Толстой призвал отнестись к еде по-новому — исходя из религиозно-этических воззрений. В тот же период в Европе приобретают популярность идеи вегетарианства и других диет, основанных на мировоззрении, таких, как сыроедение, например. Человечество смогло позволить себе быть более разборчивым в еде, больше узнало о строении своего организма и физологических процессах, в нем происходящих — но при этом задумалось и о том, как эти процессы влияют не только на тело, но и на душу. Усвоение массовым сознанием принципа влияния диеты на личность привело, в конечном итоге, к пародоксальному результату: к популярности кошерных продуктов среди неевреев. В сочетании с декларацией, что данный продукт питания произведен из органических ингредиентов, не содержит красителей, консервантов или транс-жиров, удостоверение о его соответствии законам кашрута не вызывает недоумения.

Требование употреблять кошерную пищу занимает, на самом деле, особое место среди других предписаний еврейского закона. По формальным признакам, нарушение заповеди кашрута не относится к самым серьезным проступкам. Если оценивать по шкале наказаний, то из диетарных законов лишь употребление в пищу крови, запрещенного животного жира и табу на квасное в Песах входит в ряд наиболее тяжелых нарушений. Но есть одна особенность запрета некошерной пищи, которая выделяет его из всего еврейского кодекса.

Во всей Торе оценка поступков человека производится с учетом уровня его знаний и понимания. В Талмуде приводится даже такая радикальная точка зрения, что пока человеку отчетливо не объяснили запрещенность поступка и даже наказание, которое за ним последует, он не подлежит наказанию. Ведь, совершая грех, он не до конца осознавал, что поступает неправильно. Действия же человека, которые он совершил неосознанно, воспринимаются как невинные сами по себе.

Мы не умеем отделять себя от узнаваемого нами. Самый закоренелый злодей расчувствуется от мелодрамы, а знакомясь с чьей-то точкой зрения, мы волей-неволей видим правоту, в ней заложенную.Исключением являются запреты, связанные с едой. Даже если нарушается запрет, не фигурирующий в явном или скрытом виде в тексте Торы, а основанный на толкованиях или постановлениях мудрецов, и запрещенный продукт был съеден по ошибке или бессознательно, ошибка эта идет в зачет как нанесшая человеку вред. Так, слова из книги Мишлей (Притч Соломона) — «не случится с праведником никакого греха» — комментаторы объясняют как относящиеся к пище: праведный человек не съест по ошибке трефного (некошерного) ведь оно повредит его праведности. Можно увидеть в этом обращение к глубинам человеческой личности, выходящее за пределы сознания. В центральной книге хасидского учения ХАБАД, "Тания", способности некошерной пищи влиять на душу посвящена отдельная глава, в которой, в частности, говорится: «...Человек, который ел запрещенную пищу, не зная об этом... жизненная сила пищи не поднимается и не облекается в буквы Торы и молитвы».

Источник представления о том, как сильно еда влияет на человека, можно увидеть в каббалистической трактовке греха Адама и Хавы, попробовавших плод с дерева познания добра и зла. Известен вопрос по поводу этого греха: как дополнительная способность к познанию могла оказаться вредной для первых людей?! Ответ, предлагаемый в Каббале, фокусируется на особенностях человеческого познания, в котором происходит объединение объекта и субъекта. Мы не умеем отделять себя от узнаваемого нами. Самый закоренелый злодей расчувствуется от мелодрамы, а знакомясь с чьей-то точкой зрения, мы волей-неволей видим правоту, в ней заложенную.

Познание добра и зла первыми людьми стало космической катастрофой: существовавшие до этого по отдельности субстанции добра и зла оказались смешанными в человеке, и с тех пор человечество занимается длительным и трудным процессом нахождения различий между ними.

Современный человек осведомлен об ограничениях, присущих его сознанию, и пытается найти путь к гармонизации своей личности, не пренебрегая и теми ее сторонами, которые раньше не привлекали внимания.Проблема, созданная съеденным с дерева познания плодом, касается глубин души, которым недоступна рефлексия. Возможно, именно в этом обращении к подсознанию лежит причина того, что древние законы кашрута оказались созвучны современности. Современный человек осведомлен об ограничениях, присущих его сознанию, и пытается найти путь к гармонизации своей личности, не пренебрегая и теми ее сторонами, которые раньше не привлекали внимания.

Буквально в последние месяцы мировой бренд кашрута докатился и до России. Кошерная пища стала частью общего ассортимента продуктов, ее можно приобрести и за пределами синагог и еврейских центров. Растет число кошерных ресторанов и кафе, все больше крупных торговых сетей понимают важность включения в ассортимент продуктов, имеющих сертификат кошерности.

Разумеется, это изменение важно для России, оно означает, что толерантность стала нормой, и еврейство перестало служить «красной тряпкой».

Но, на мой взгляд, это изменение общественного климата не менее важно и для еврейской общины России. После выхода из полуподпольного существования во времена советской власти она за двадцать лет прошла большой путь. Это проявилось в появлении очагов еврейского образования, в интересе к своим корням, выражающемся в традиционном праздновании национальных праздников и семейных дат. Но именно широкое распространение кошерных продуктов позволяет еврейской жизни проникнуть в «общественное бессознательное», сделать еврейство частью «повседневной рутины». Все это — серьезные признаки того, что еврейская жизнь в России смогла восстановиться из руин, и на смену борьбе за выживание пришли обыденность и нормальность.

Автор о себе: Детство мое выпало на ленинградскую оттепель, поэтому на всю жизнь осталась неприязнь ко всяческим заморозкам и застоям. В 1979 году открыл том Талмуда в переводе с ятями, в попытках разобраться в нем уехал в Иерусалим, где и живу в доме на последней горке по дороге к Храмовой горе. Работаю то программистом, чтобы добиваться нужных результатов, то раввином, чтобы эти результаты не переоценивать. Публицистика  важна для меня не сама по себе, а как необходимая часть познания и возможность диалога с читателем. Поскольку от попыток разобраться все еще не отказался.         Мнение  редакции и автора могут не совпадать