Любому коллекционеру знакомо чувство захватывающего восторга, когда ему в руки попадается уникальная книга, редкая марка или любой другой обладающий индивидуальной историей предмет. На глаз непосвященного он ничем не отличается от точно такого же, лежащего на магазинной полке, но для настоящего ценителя разница очевидна. Специалист расскажет вам, кому принадлежал раньше этот редкий (зачастую — единственный сохранившийся) артефакт, и каким чудом он уцелел. Для коллекционера ценность представляет собой не столько сама вещь, которую он держит в руках (возможно, потрепанная на вид, непригодная к употреблению и выглядящая гораздо непрезентабельнее других, новых), а ее история, тот набор контекстов, в которых ей довелось существовать.

Мы довольно часто учитываем исторический контекст предмета. В том случае, например, когда цена копии картины многократно отличается от стоимости подлинника, причиной является вовсе не то, что копия выглядит хуже. Среди фальсификаторов попадаются блестящие мастера. Просто в контекст подлинника входит создавший его художник, он-то и придает картине ее высокую ценность!

Мы довольно часто учитываем исторический контекст предмета. В том случае, например, когда цена копии картины многократно отличается от стоимости подлинника, причиной является вовсе не то, что копия выглядит хуже.

В последнее время вновь вспыхнула дискуссия о границах искусства, и, как водится, в спорах на эту тему, не раз было помянуто имя Малевича в связи с его знаменитым «Черным квадратом». Но ведь и в этом хрестоматийном случае картина «Черный квадрат» является произведением искусства не благодаря цветовой гамме или сюжету. Если бы подобное полотно создал человек, далекий от искусства, вряд ли он смог бы придать ему статус гениального творения. «Черный квадрат» был воспринят как революция в изобразительном искусстве лишь в контексте других работ художника. Так же, как молчание слышно лишь по сравнению с речью, «Черный квадрат» стал картиной только на фоне других работ автора.

Если для материальных предметов контекст и история оказываются такими важными обстоятельствами, то насколько более серьезны эти факторы в определении человека, существование которого полно символов и значений. Слова, идеи, поступки, повторенные другим человеком, обретают иной смысл. Думаю, каждому знакомо ощущение, когда верные и обоснованные фразы начинают звучать фальшиво в неподходящих устах. Виной тому диссонанс, возникающий между человеком и его высказыванием.

Часто цитируют сетования Пастернака в его письме Горькому, в котором поэт сокрушается о том, что рожден евреем. Но в его словах есть и здравое зерно, вызывающее уважение. «Разве почти до неподвижности доведенная сдержанность моя среди общества, живущего в революцию, не внушена тем же фактом? Ведь писали же Вы в свое время об идиотствах, допускавшихся при изъятьях церковных ценностей, и глубоко были правы. А ведь этими изъятьями кишит наша действительность на каждом шагу, и не бывает случая, когда бы моя свобода в теперешнем окруженьи не казалась мне (мне самому, а не “кн. Марье Алексеевне”) неудобной, потому что все пристрастья и предубежденья русского свойственны и мне».

Этот внутренний дискомфорт, невозможность произнести слова, с которыми твоя личность в ее контекстах внутренне конфликтует, особенно заметен у Пастернака, который был чужд своему еврейству, воспринимал себя русским «во всем, кроме крови». И все-таки он не чувствовал себя вправе высказываться по некоторым принципиальным вопросам развития страны, ощущая себя по происхождению чужаком.

Этот внутренний дискомфорт, невозможность произнести слова, с которыми твоя личность в ее контекстах внутренне конфликтует, особенно заметен у Пастернака, который был чужд своему еврейству, воспринимал себя русским «во всем, кроме крови».

Многим, возможно, подобное ощущение неудобства покажется старомодным. На самом деле, обращенное к человеку требование вести себя подобным образом можно найти в одном из эпизодов Пятикнижия. В рассказе о казнях египетских есть важная деталь, на которую не всегда обращают внимание. Хотя во всех казнях (от начала — повеления Всевышнего — и до конца каждой из них) активным действующим лицом был Моше, а Аарон лишь передавал слова брата фараону, в первых трех казнях решающие удары жезлом совершает именно Аарон. Устная традиция объясняет, что, поскольку первые казни поразили нильские воды (которые в свое время укрыли младенца Моше) и песок (спрятавший тело доносчика, которого убил Моше), то нельзя было допустить, чтобы они были наказаны руками Моше.

Этот эпизод из Торы, наряду с другими, подобными ему (например, об обязанности накормить мясом собаку в благодарность за то, что ее предки не лаяли на евреев, когда те выходили из Египта), зачастую трактуется как указание, что надо быть благодарным, ценить сделанное тебе как людьми, так и Всевышним, добро. Но именно в обсуждаемом отрывке можно увидеть дополнительные духовные требования, предъявляемые к нам. Ведь казни, приведенные в исполнение Аароном, произошли по приказу Моше. Более того, их совершение было, без сомнения, делом праведным, и заслуга за них засчитывается Моше, как инициатору действия. И все-таки мидраш говорит: «Неправильно было бы, если бы понесли наказание от его руки».

Но не случайно мидраш говорит об этом правиле поведения, не давая ему названия. Его затруднительно сформулировать в форме повеления, поскольку оно связано с уникальной личностью каждого человека. Идишская поговорка говорит о «пятом разделе Шулхан Аруха» (который, как известно, состоит из четырех частей) — о «зайн а менч» («будь человеком»). Неформализованное знание отличается тем, что его передача происходит лишь на личном уровне: от родителей детям, от учителя ученику. Современное русскоязычное еврейство в своем большинстве — еврейство книжное, то есть сформировавшее себя путем изучения текстов, а не через непрерывную традицию. Другого пути для восстановления еврейства из развалин, в которых его оставила советская власть, не существовало.

Видимо, поэтому нехватка «пятого раздела Шулхан Аруха» иногда ощущается даже сильнее, чем четырех остальных. Примерно раз в полгода мне попадается на глаза очередная атака кого-нибудь, кто приблизился к соблюдению заповедей лет 20-30 назад (называемых BT, то есть Baal teshuva), исполненное сокрушительной критики известных личностей или целых духовных направлений в еврейском мире, сохранявших свое еврейство из поколения в поколение (FFB — соответственно — Frum From Birth). Критика эта зачастую справедлива с формальной точки зрения — среди ВТ немало серьезных знатоков Торы. Но меня охватывает чувство внутреннего дискомфорта, когда я думаю, каким могло бы быть отношение к этой критике со стороны предыдущих поколений, самоотверженно, преодолевая трудности и опасности, сохранивших искорку живого еврейства до наших благополучных времен.

Из моего уважения к терзаниям Пастернака вовсе не следует, что, с моей точки зрения, еврею не место в русской литературе и культуре. Наоборот, те, кто пытаются сортировать в этом вопросе людей по национальности, вызывают у меня отвращение.

Из моего уважения к терзаниям Пастернака вовсе не следует, что, с моей точки зрения, еврею не место в русской литературе и культуре. Наоборот, те, кто пытаются сортировать в этом вопросе людей по национальности, вызывают у меня отвращение. BT могут и должны влиять на мир FFB, и еврейство добилось немалых успехов за последние десятилетия во многом благодаря притоку новых сил из внешнего, нерелигиозного мира. Мне лишь хочется напомнить о необходимости постоянного контроля и проверки своих поступков и слов в контексте личной истории — сочетается ли одно с другим. Не поискать ли, подобно Моше, той реализации задуманного, в которой контекст не вступит в противоречие с текстом.

Через несколько дней наступает Рош а-Шана, новый, 5773 год от сотворения мира. В канун нового года завершается месяц элул, время подведения итогов, исправления и раскаяния. Но почему тогда Днями раскаяния мы называем десять дней после Рош а-Шана? Дело в том, что в раскаянии и исправлении своих путей существуют два этапа. Первый этап является результатом анализа своего поведения за прошедший год. Но лишь после шофара и коронации Всевышнего мы получаем благословение Свыше для исправления тех глубин души, до которых самостоятельно нам раньше было не добраться — настоящего раскаяния. Пусть же наступающий год будет с самого начала благословенным как в духовных, так и в материальных аспектах нашей жизни!

Автор о себе: Детство мое выпало на ленинградскую оттепель, поэтому на всю жизнь осталась неприязнь ко всяческим заморозкам и застоям. В 1979 году открыл том Талмуда в переводе с ятями, в попытках разобраться в нем уехал в Иерусалим, где и живу в доме на последней горке по дороге к Храмовой горе. Работаю то программистом, чтобы добиваться нужных результатов, то раввином, чтобы эти результаты не переоценивать. Публицистика  важна для меня не сама по себе, а как необходимая часть познания и возможность диалога с читателем. Поскольку от попыток разобраться все еще не отказался.   Мнение  редакции и автора могут не совпадать