В одной из прошлых статей мы обсуждали внутренний плюрализм в еврейском ортодоксальном обществе. Сегодня — в честь Хануки — хочется поговорить о ревнителях веры, которые, пытаясь уподобиться Маккавеям, борются с ересями и стремятся насадить единство и единообразие.

Корни этого явления уходят в прошлое. В двадцатых годах минувшего столетия ортодоксальное сообщество Эрец Исраэль пережило раскол по вопросу сотрудничества с сионистским движением. Сторонники сотрудничества, в основном недавние выходцы из Восточной Европы, были объединены в партию Агудат Исраэль, наследники которой заседают сейчас в Кнессете. Противники же образовали А-эда а-харедит (Б-гобоязненную общину), в основном состоявшую из представителей «старого ишува», т.е. из потомков еврейских жителей страны досионистской эпохи. Сейчас это сложный комплекс организаций и течений, объединенных антагонизмом по отношению к еврейскому государству и к модерну — как в повседневной жизни, так и (тем более) в религии. При этом заслуженным уважением в обществе пользуется бескомпромиссная система надзора над кошерностью пищи, которую возглавляет религиозный суд (Бадац) этой общины. Они же составляют ядро бурных демонстраций, проходящих в Иерусалиме против публичных нарушений Шаббата, против «парада гордости» и в случаях притеснений харедим, реальных или мнимых.

Особо ревностные члены этой общины, настроенные на активную борьбу с сионизмом и с модерном, объединились в общину Нетурей Карта («хранители города» по-арамейски). Один из лидеров этой группы, недавно скончавшийся Моше Гирш, занимал пост «министра по еврейским делам» в администрации Ясира Арафата.

Особо ревностные члены этой общины, настроенные на активную борьбу с сионизмом и с модерном, объединились в общину Нетурей Карта («хранители города» по-арамейски). Один из лидеров этой группы, недавно скончавшийся Моше Гирш, занимал пост «министра по еврейским делам» в администрации Ясира Арафата. Но и это еще не край: когда в 2005 году представители Нетурей Карта появились на проходившей в Тегеране конференции, посвященной отрицанию Катастрофы, это было уже чересчур даже для мейнстрима этой группы.

Речь, разумеется, не идет о многочисленной группе. По некоторым оценкам, в Эда харедит входят около девяти тысяч семей, в Нетурей Карта — около пятисот, а экстремистское крыло Нетурей Карта состоит всего из нескольких десятков семей. Семей, правда, харедимных — то есть немаленьких.

Жесткое противостояние со всеми вокруг — не только с властями, но и с подавляющим большинством харедим — привело к рождению в среде Нетурей Карта отрядов, называемых «сикариями» (по аналогии с партизанами времен восстания против римлян). Эти группы стремятся насаждать свои взгляды страхом и насилием. Объекты агрессии у них самые разнообразные, но, что интересно, за пределы среды харедим они практически не выходят. Они, правда, любят сжигать израильские флаги, но редко нападают на живых сионистов.

Одной из самых ненавистных для сикариев групп является ХАБАД. Не так давно иерусалимский квартал Геула покрылся грозными плакатами, предупреждавшими хабадников, чтобы они не смели приносить туда свои брошюры, в том числе сборники бесед Любавичского Ребе. Естественно, что их ярость вызывают также харедим, занимающие государственные посты. Например, представитель гурских хасидов Яаков Лицман, и.о. министра здравоохранения, из-за них появлялся в синагоге с охранником (примечание для жителей России: как правило, израильские министры ходят без охраны, и уж тем более — в синагогу).

Идеал старого ишува, воплощенный в узких переулках Меа Шеарим (тщательное сохранение традиций в сочетании с крайним самоограничением в одежде, еде, домашней обстановке), вполне может вызвать уважение. Пока не начинает навязываться окружающим силой.

Два объекта постоянных атак сикариев могут помочь понять их мотивы. Первый — это магазин еврейской религиозной литературы «Ор а-Хаим», расположенный на главной улице Меа Шеарим. Немало пришлось ему пережить: выбитые стекла, испорченные замки, кучки экскрементов на пороге, плакаты, призывающие «выметаться из района». И все — из-за обвинений в торговле «еретической» литературой (видимо, имеются в виду труды рава Авинера и еще кого-то из религиозных сионистов). Однако владелец считает, что основная причина нападений — внешний вид магазина, удобного и красивого, больше напоминающего подобные заведения Бруклина, чем традиционно тесные и неудобные лавочки Меа Шеарим. Это подозрение усиливается, когда узнаешь, что второй объект их нападений — магазинчик мороженого на той же улице. Высказанное ими обвинение в том, что публичное лизание мороженого вызывает плотские чувства, настолько смехотворно, что становится ясно, что именно красивый яркий магазин, как таковой, вызывает агрессию. Излишне добавлять, что хозяева обоих магазинов — харедим.

При этом я не могу отрицать, что идеал старого ишува, воплощенный в узких переулках Меа Шеарим (тщательное сохранение традиций в сочетании с крайним самоограничением в одежде, еде, домашней обстановке), вполне может вызвать уважение. Пока не начинает навязываться окружающим силой.

А теперь вопрос: почему же это крошечное меньшинство, перессорившееся со всеми остальными течениями, успевшее нахамить почти всем выдающимся раввинам этого и прошлого поколений, обладает таким влиянием? Почему с ними считаются мэрия и полиция, а подчас и правительство страны?

Влияние это частично может быть объяснено общественным механизмом, который профессор Ашер Коэн назвал «эффектом мешигене [сумасшедшей на идиш] Фейгеле». Принимая общественно значимое решение, сионистский раввин мысленно оглядывается на литовского: не сочтут ли его решение за «реформу»? А тот — на вождей Эда харедит. А последние думают: «Что нам крикнет мешигене Фейгеле у входа в синагогу? “Сволочи, продались сионистам!” или “Молодцы, держитесь”?»

Сикарии эти надоели почти всем. Но как с ними бороться? Сдать их полиции — западло, такого поступка мешигене Фейгеле не поймет. Он за Тору ратовал, а его в кутузку, как же так? Поэтому лучше договориться по-хорошему и уступить им по мелочи. Так родились мужской и женский тротуары на улицах и много подобных глупостей. Так хозяева упомянутого выше магазина в конце концов согласились на цензора из числа этих мафиози, который должен проверять их книжные полки.

Механизм этот не уникален для харедим. Как мне кажется, похожие механизмы характерны и для арабских общин Израиля. У них тоже и мухтар, и мулла должны оглядываться: не сочтут ли их, часом, умеренными, сотрудничающими с евреями? Да и мы, поселенцы, прошли этот этап: после изгнания евреев из Гуш-Катифа много было резких движений и разговоров — кто лучше отречется от государства? Я сам писал подобный манифест, да не дописал.

Сдать их полиции — западло, такого поступка мешигене Фейгеле не поймет. Он за Тору ратовал, а его в кутузку, как же так? Поэтому лучше договориться по-хорошему и уступить им по мелочи. Так родились мужской и женский тротуары на улицах и много подобных глупостей.

Общее для этих групп — ощущение «осажденной крепости». И это понятно: ведь во время настоящей войны экстремизм совершенно уместен! Вспомните, как Маккавеи шли на смерть, чтобы не отречься от веры отцов, вспомните времена инквизиции или советских преследований. В подобной ситуации, действительно, умеренность может легко оказаться предательством.

Но сказал уже мудрейший из смертных:
«Время любить и время ненавидеть,
Время войне и время миру».

И не всякое время — время для инквизиции и погромов. И не всегда уместно жить в крепости, иногда надо из нее выходить. Мне кажется (боюсь ошибиться), что в последние годы в харедимном обществе начался в этом плане положительный сдвиг. Понимая, что они больше не гонимое меньшинство, а полноценная община, обладающая известным влиянием, люди уже могут с большей легкостью пережить очередной визг мешигене Фейгеле и без нее решить, где добро и где зло, где правда, а где ложь.

Автор о себе:  Мне 45 лет, и у нас с женой Аней на двоих семеро детей. Я родился и вырос в Москве, но вот уже почти 15 лет жизнь моя связана с Иерусалимом, в котором я работаю врачом, и нашим домом — поселением Нокдим в Гуш-Эционе. Последние годы все время и силы, которые остаются от работы и семейных радостей, направляю в наше товарищество «Место Встречи», которым руководит Аня. Товарищество это старается совместить несовместимое и встретить евреев всех сортов и разновидностей, а также «примкнувших к ним товарищей» — на «Месте встречи», которое есть Израиль, Иерусалим, Храм (это как zoom на гугл-карте или как матрешка — какой образ вам больше нравится).  Мнение редакции и автора могут не совпадать.