Проходящая в Израиле избирательная кампания поначалу не обещала ничего интересного. Когда к «Ликуду» присоединился Либерман, всем стало понятно, что конкурентов у Нетаниягу нет. Оставались мелкие детали: какая партия завоюет мандатом больше, какая — мандатом меньше. Но при этом каждому было очевидно, что после выборов в еврейском государстве ничего принципиально не изменится. И тут, как гром среди ясного неба, прозвучало нечто, получившее название «эффект Беннета».

Для того, чтобы подчеркнуть молниеносность и блеск восхождения Нафтали Беннета на небосклон израильской политики, можно отметить, что статья о нем в ивритской Википедии появилась три года назад, в английской — год, а в русской — меньше месяца. На данный момент, согласно опросам общественного мнения, возглавляемая им партия «Еврейский дом» занимает по популярности среди избирателей третье место. Не выглядит фантастическим и прогноз, согласно которому он завоюет «серебро». Впрочем, сам по себе быстрый взлет (как и быстрое забвение) — не такая уж редкость в израильской политике. Партия «Кадима», набравшая всего три года назад наибольшее число голосов, на этот раз если и пройдет в Кнессет, то с большим трудом.

Лишь 200 лет назад, когда в европейской мысли возникло понятие «нации», употребляемое в этом значении до сих пор, появилось новое явление: еврей, не соблюдающий заповеди. Сначала такой еврей формировался в результате культурной ассимиляции, затем сложилась еврейская нерелигиозная идеология.

Мое внимание в эффекте Беннета привлекает иной аспект. Судя по тем же опросам, две трети сторонников национально-религиозной партии «Еврейский дом» вовсе не считают себя религиозными людьми.

В еврейской истории можно найти аналогию любому событию. На выборах 1988 года Любавичский Ребе поддержал партию «Агудат Исраэль» — поскольку она превратилась в объект нападок со стороны противников учения Баал Шем Това. В итоге один мандат «Агудат Исраэль» получила от нерелигиозных избирателей, откликнувшихся на просьбу Ребе. Другой известный пример — партия ШАС, часть электората которой если и соблюдает заповеди, то лишь в силу заведенного бытового порядка. Но ШАС — это партия сефардских евреев, среди которых традиция уважения к Торе и праведникам всегда оставалась общественной нормой.

«Начинается что-то новое», — это один из лозунгов партии «Еврейский дом». Когда этот лозунг был провозглашен, он обещал что-то новое, обещал объединить разбредшихся по другим партиям сторонников религиозного сионизма. «Еврейский дом» возник на руинах партии МАФДАЛ, год от года терявшей сторонников из-за косности мышления ее лидеров. По сравнению с первоначальной задумкой, лозунг оказался более емким.

Разумеется, можно вычленить немало факторов, предопределивших эффект Беннета: и любовь избирателей к новым, не успевшим себя скомпрометировать фигурам на политической сцене, и откол части электората Либермана, не пожелавшего следовать за ним в «Ликуд», и, не в последнюю очередь, харизматичность самого Беннета. Но давайте взглянем на происходящее не в краткосрочной перспективе выборов, а в масштабе столетий.

Уходившие от Торы евреи были гораздо агрессивнее настроены по отношению к оставленному ими миру, чем нееврейское окружение. Развод был взаимным, но отнюдь не полюбовным.

Во всех поколениях находились евреи, оставлявшие свою веру, а в периоды гонений это явление нередко принимало массовый характер. Обсуждение вопроса о том, как следует относиться к вернувшимся ренегатам, мы встречаем в источниках пятисот- и тысячелетней давности. Но всегда уход от Торы означал уход от народа. К слову, известная фраза моавитянки Рут (присоединившейся к евреям со словами: «Твой народ — мой народ»), демагогически используемая в качестве аргумента в пользу какого-то «социального» гиюра, в Талмуде однозначно понимается как обещание выполнять заповеди. Никогда не было другого определения еврея, кроме как «человек, соблюдающий Тору».

Лишь 200 лет назад, когда в европейской мысли возникло понятие «нации», употребляемое в этом значении до сих пор, появилось новое явление: еврей, не соблюдающий заповеди. Сначала такой еврей формировался в результате культурной ассимиляции, затем сложилась еврейская нерелигиозная идеология.

В этой связи можно говорить даже о появлении двух еврейских народов — с разными убеждениями, книгами, песнями, именами, привычками и обычаями. Два народа, которые не понимали друг друга и по возможности один другого сторонились. Евреев, выбравшихся в широкий мир и сделавших в нем успешную карьеру, в этом мире время от времени попрекали местечком, из которого они произошли. Это лишь увеличивало их желание отмежеваться от традиционных («отсталых») соплеменников. Но и для евреев, сохранивших приверженность религии отцов, их «просвещенный» единоверец тоже представлял собой опасность. Не только потому, что он мог соблазнить и увлечь за собой других. Уходившие от Торы евреи были гораздо агрессивнее настроены по отношению к оставленному ими миру, чем нееврейское окружение. Развод был взаимным, но отнюдь не полюбовным.

Антисемитизм XX века отказался признавать различие между просвещенными и традиционными евреями. Отношения между двумя еврейскими народами тоже приняли новый характер. Зримым выражением этого прагматического перемирия стало государство Израиль. Для Бен-Гуриона Танах был документом, подтверждающим права евреев на Эрец Исраэль, для другой, религиозной, стороны государство стало «ослом Мошиаха», то есть бессознательным инструментом грядущего избавления. В союзе по расчету каждая из сторон уверена, что будущее принадлежит ей, но готова терпеть союзника, пока от него есть польза.

На смену этой системе приходит новая, и, возможно, грядущие выборы станут важным этапом в ее становлении. Эта позиция заключается в нахождении общих ценностей и развитии сотрудничества на их основе.

Можно сказать, что на наших глазах происходит формирование новой идентичности еврейского народа, в основе которой лежит иудаизм. Но иудаизм, прошедший серьезный путь в осознании своих взаимоотношений с современным миром и с современными евреями.

На наших глазах происходит формирование новой идентичности еврейского народа, в основе которой лежит иудаизм. Но иудаизм, прошедший серьезный путь в осознании своих взаимоотношений с современным миром и с современными евреями.

Первопроходцем нового подхода к нерелигиозному еврейству был Любавичский Ребе. Он чутко уловил изменения, начавшиеся в еврейском народе во второй половине XX века, и заявил в своем первом интервью после принятия руководства ХАБАДом: «Даже еврей, которого волнует лишь то, чтобы его сын женился на еврейке — уже наш союзник». Таков подход ХАБАДа, подчеркивающий ценность исполнения даже отдельной заповеди, будь то возложение тфилин или благословение над лулавом. Недаром Нафтали Беннет, родившийся в семье нерелигиозных евреев, рассказывает, что его путь к иудаизму начался в хабадском детском садике Торонто. Он обращается к тем, кто «зажигает свечи не только тогда, когда отключают электричество».

Разумеется, далеко не факт, что эффект Беннета окажется долгоиграющим. Скорее всего, после выборов ни одна из политических сил не выполнит и малой доли своих предвыборных обещаний. Но социальные процессы, которые проявились в этой предвыборной кампании, будут нарастать, поскольку их источник находится в еврейских душах.

Автор о себе: Детство мое выпало на ленинградскую оттепель, поэтому на всю жизнь осталась неприязнь ко всяческим заморозкам и застоям. В 1979 году открыл том Талмуда в переводе с ятями, в попытках разобраться в нем уехал в Иерусалим, где и живу в доме на последней горке по дороге к Храмовой горе. Работаю то программистом, чтобы добиваться нужных результатов, то раввином, чтобы эти результаты не переоценивать. Публицистика  важна для меня не сама по себе, а как необходимая часть познания и возможность диалога с читателем. Поскольку от попыток разобраться все еще не отказался.   Мнение  редакции и автора могут не совпадать