Недавно слушал я любимую музыкальную передачу на популярной израильской радиостанции. Хорошая передача — греческая музыка, цыганская, французская. Одно плохо: между песнями ведущий любит вставлять философские рассуждения. Ну, знаете, все больше жизненную мудрость встреченных в путешествиях трактирщиков да попутчиков. И вдруг на тебе — читает нам и объясняет отрывок из Гемары. Пусть несложный, но все же... Через две недели — еще раз! Что стряслось?

Надо сказать, что увлечение Талмудом в весьма далеких от религии кругах началось не вчера. В основном среди людей, которым Талмуд близок в силу рода занятий — программистов и юристов — начали организовываться кружки, в которых на рабочем месте полчаса или час уделялось изучению «даф йоми», ежедневного листа Талмуда. Либо приходит раввин со стороны, либо среди работников находится человек, у которого за спиной несколько лет серьезного изучения Талмуда в иешиве. Адвокаты и хай-тековцы достают из карманов кипы и погружаются в диспуты, которые велись 15 веков назад, нередко обнаруживая, что поднятые тогда вопросы не разрешены до сих пор.

Если сотни, может быть, тысячи евреев, мужчин и женщин, зачастую не соблюдающих Шаббат и кашрут, начинают учить Талмуд, то среди них неизбежно найдутся те, кого это увлечет всерьез — ведь, что ни говори, а это безумно интересно. Постепенно в этой среде выросли свои знатоки Талмуда, которые, наконец, начали его преподавать.

Второй толчок, как это у нас часто бывает, был дан извне. В последнее десятилетие бурно развивается изучение Талмуда в университетах Европы и Северной Америки, что способствует трудоустройству немалого количества раввинов и обострению старых споров: можно ли учить Гемаре неевреев и если да — то как. Ну, а уж когда Южная Корея ввела курс Талмуда в курс средней школы, тут уж всем стало ясно: раз гоям это так интересно, пожалуй, и нам тоже стоит заглянуть в эти пугающие своими размерами тома.

Первый шаг вызвал в религиозном мире симпатию. Второй — вялый антагонизм: с одной стороны, вроде противоречит Галахе, с другой — это где-то там, за морями и горами, и потому не очень важно. И тут был сделан третий шаг. Его можно было ожидать. Если сотни, может быть, тысячи евреев, мужчин и женщин, зачастую не соблюдающих Шаббат и кашрут, начинают учить Талмуд, то среди них неизбежно найдутся те, кого это увлечет всерьез — ведь, что ни говори, а это безумно интересно. Постепенно в этой среде выросли свои знатоки Талмуда, которые, наконец, начали его преподавать.

Опять же, и это не совсем внове: ведь были же и раньше кафедры Талмуда в университетах, и религиозные профессора там хотя и наличествовали, но составляли меньшинство. Однако академическое изучение по определению оторвано от жизни. А светский человек, изучающий Талмуд, ищет там именно ответы на важные вопросы своей личной и общественной жизни, даже если в промежутках продолжает курить в субботу и неплатонически любить креветки.

И вот доктор Рут Кальдерон, профессор Талмуда, основатель одного из самых успешных подобных заведений («Альма»), избирается в Кнессет нового созыва. Она поднимается на трибуну с потрепанным томом трактата «Ктубот», и в центр своего выступления помещает разбор небольшого талмудического отрывка — арамейский текст, перевод, объяснения, все как полагается.

Сразу в нескольких местах Израиля появились учреждения, называющие себя «светскими бейт-мидрашами» (или «светскими иешивами»). В этих учреждениях уже не только ученики, но и преподаватели были людьми нерелигиозными. Кое-где, как, например, на уроках «Места Встречи», возникала совсем неожиданная картина: религиозные ученики (в том числе, автор этих строк) изучают Талмуд под руководством светского преподавателя.

И вот доктор Рут Кальдерон, профессор Талмуда, основатель одного из самых успешных подобных заведений («Альма»), избирается в Кнессет нового созыва. Она поднимается на трибуну с потрепанным томом трактата «Ктубот», и в центр своего выступления помещает разбор небольшого талмудического отрывка — арамейский текст, перевод, объяснения, все как полагается. Выступление это произвело эффект разорвавшейся бомбы.

Помимо рукоплесканий и восторгов последовало и несколько очень резких отзывов — как из харедимных, так и из сионистских и кругов. Последние представлял рав Элиягу Зини — раввин хайфского Техниона, математик и очень серьезный мыслитель.

Редакционная статья на ведущем харедимном сайте «Кикар Шаббат» сформулировала свое отношение к происходящему уже в заголовке: «Поедатели падали учат Тору». Ну, мы-то знаем, что под «падалью» Талмуд расширительно понимает некошерную пищу в целом, но звучит красиво и дружелюбно, согласитесь. В тексте статьи, впрочем, задается вопрос: что же с этими людьми делать — гнать строительным аршином, как Шаммай, или приближать добрым словом, как Гилель? Автор, правда, явно склоняется к аршину. (Для тех, кто не в теме: речь идет о реакции двух величайших мудрецов Мишны на людей, задающих идиотские вопросы.)

Рав Зини сформулировал свои возражения более корректно, но не менее жестко: Рут Кальдерон и ее сторонники превращают Талмуд из святого текста в обычную книгу, считает он. Кроме того, уход от традиционных способов понимания и комментирования текста позволит найти в нем все что угодно.

Талмуд — это так интересно, это так затягивает, что если кто-то однажды попробовал этой живой воды и оценил ее, то вряд ли мы сможем его отогнать от этого родника. Даже если такая идея у кого-то и возникнет.

И все же, и все же... Один мой знакомый ответил раву Зини развернутым рассуждением, но я передам один из основных аргументов. Талмуд — это воплощение Устной Торы. В отличие от Письменной Торы, зафиксированной до последней буквы, Устная Тора задумана быть живой, постоянно развиваться. Фиксация ее на бумаге — следствие трагедии изгнания, галута. Возвращение ее в живое состояние, когда каждый еврей добавляет в нее свои «пять копеек» — естественная часть возрождения народа на своей земле. Даже в том случае, если эти «пять копеек» кажутся другому еврею полной ересью (как правило, взаимно).

А от себя добавлю еще вот что: Талмуд — это так интересно, это так затягивает, что если кто-то однажды попробовал этой живой воды и оценил ее, то вряд ли мы сможем его отогнать от этого родника. Даже если такая идея у кого-то и возникнет.

Автор о себе:  Мне 45 лет, и у нас с женой Аней на двоих семеро детей. Я родился и вырос в Москве, но вот уже почти 15 лет жизнь моя связана с Иерусалимом, в котором я работаю врачом, и нашим домом — поселением Нокдим в Гуш-Эционе. Последние годы все время и силы, которые остаются от работы и семейных радостей, направляю в наше товарищество «Место Встречи», которым руководит Аня. Товарищество это старается совместить несовместимое и встретить евреев всех сортов и разновидностей, а также «примкнувших к ним товарищей» — на «Месте встречи», которое есть Израиль, Иерусалим, Храм (это как zoom на гугл-карте или как матрешка — какой образ вам больше нравится).  Мнение редакции и автора могут не совпадать.