Банальность — зла
27.12.2013
Колумнистика
Банальность — зла
27.12.2013
Не все, кто служил в СС, были животными, прирожденными убийцами и антисемитами. Не все европейские евреи во время Второй мировой войны были жертвами — кто-то становился пособником нацистов. Читать эти строки тяжело и сегодня. Все внутри восстает и сопротивляется: как же так?
Книга публициста и философа Ханны Арендт «Банальность зла. Эйхман в Иерусалиме» была издана в 1963 году. Еще были живы выжившие, еще прятались по далеким захолустьям палачи. Ханна Арендт и сама чуть было не стала жертвой нацистов — еврейка по происхождению, она успела покинуть Германию до того, как все началось. Но гонений не избежала. После выхода книги о судебном процессе над «архитектором Окончательного решения» Адольфом Эйхманом против нее ополчились друзья и родные, ей писали представители еврейских общин со всего мира, ее возненавидели в Израиле.
Фильм «Ханна Арендт», вышедший в Германии в прошлом году и показанный в Москве один-единственный раз — на фестивале немецкого кино — рассказывает историю публицистки честно и непредвзято. Рассказывает о том, как во время процесса над Эйхманом Арендт увидела обычного, примитивного человека, который стал винтиком системы и превратился в соучастника самого страшного преступления в истории человечества. Ханна Арендт не смогла написать материал, который от нее ждали: про монстра и его жертв. Она была поражена примитивностью его мышления, клишированностью сознания, она поверила Эйхману, когда он говорил, что вовсе не был антисемитом. Уже этого достаточно, чтобы ее труд приняли в штыки. Но Ханна Арендт старается сохранять объективность до конца. Она изучает документы и свидетельства и делает страшный вывод. Вывод, который и сегодня звучит кощунством: если бы не сотрудничество многих лидеров еврейских организаций с нацистами, жертв Холокоста было бы меньше. Она изучает документы и свидетельства и делает страшный вывод. Вывод, который и сегодня звучит кощунством: если бы не сотрудничество многих лидеров еврейских организаций с нацистами, жертв Холокоста было бы меньше.
Это утверждение производит эффект разорвавшейся бомбы. Арендт звонят с угрозами и проклятиями, ей присылают записки с оскорблениями, ее пытаются уволить из университета, к ней присылают агентов из Израиля, которые требуют, чтобы она прекратила публикацию книги (сначала она выходила в виде статей в журнале New Yorker). Реакция предсказуемо болезненная. Каждый еврей вздрогнет, прочитав такие строки: «Где бы ни жили евреи, у них были свои признанные лидеры, и почти все из них — за малым исключением — тем или иным образом, по той или иной причине сотрудничали с нацистами. Всей правдой было то, — продолжает Ханна Арендт, — что если бы еврейский народ действительно не был бы организован и у него не было бы вожаков, воцарился бы хаос, и было бы великое множество страданий, но общее число жертв вряд ли тогда составило от четырех с половиной до шести миллионов».
Насколько правильно Ханна Арендт подсчитала процент погибших по вине юденратов, оценить сейчас сложно. Она основывается на архивах, которые тщательно изучала в процессе работы над книгой. Рассказывает о юденратах, которые руководили гетто: они составляли списки тех, кого отправляли на казнь, о еврейских полицейских (две с лишним тысячи человек) в Варшавском гетто, которые, выслуживаясь перед немцами, были более жестоки, чем нацисты, и о лидерах еврейских общин, которые успевали сторговаться с немцами, сдавая тысячи своих непривелигированных сородичей в обмен на сотни жизней богачей. В СС практически официально был введен термин «видный еврей» — это те, за кого просят лидеры еврейских организаций, а иногда и сами немцы. Чаще всего их удается спасти: записать в полукровки, выправить документы на выезд за границы захваченных территорий или, в худшем случае, отправить в образцово-показательный Терезин, откуда, правда, есть большая вероятность угодить в Освенцим, поскольку мест в гетто катастрофически не хватало. «Прореживанием» там, кстати, занимался местный юденрат, который уже сам решал, какой еврей достаточно «видный», а какой не очень.Не будь указа Николая I, не стали бы главы кагалов малолетних детей отправлять на смерть и муку, не будь гитлеровской идеи очищения Европы от евреев, не появились бы юденраты и другие позорные формы сотрудничества с палачами.
Если бы что-то подобное описал нееврей, от него бы отмахнулись или обвинили в антисемитизме. Когда Арендт спрашивали, почему она не любит свой народ, она объясняла, что не способна любить целый народ : «Я люблю только своих друзей, и это единственная любовь, на которую я способна». Беда Ханны Арендт в том, что она предпочла правду. Этого ей не простили.
Предположим, Ханна Арендт слишком строга к своему народу. Предположим даже, что ей не следовало говорить обо всем этом спустя всего 20 лет после тех страшных событий. Но это далеко не единственная трагическая страница в истории еврейского народа, строки которой писались с помощью его лидеров. Вернемся на пару сотен лет назад, в Россию первой половины 19 века. В 1827 году Николай I издает указ о рекрутской повинности для евреев. По указу, в рекруты отправляли детей с 12 лет, квота составляла 10 мальчишек с 1000 мужчин ежегодно. В рекруты забирали на 25 лет, там же принудительно крестили, «уговаривая» пытками и издевательствами. Семьи оплакивали угнанных в солдаты детей и читали по ним поминальную молитву. Но царский указ — лишь указ, еврейские кагалы жили тогда закрыто, так что царские власти, конечно, сами бы с этой задачей не справились бы. А потому право выбирать детей, которых отправляли на верную смерть (от болезней, холода, голода и издевательств многие мальчишки погибали еще по дороге к месту дислокации), передали главам еврейских общин. Тех подобная миссия не смутила, отбирать они стали детей из бедных семей, богатые же платили выкуп (750 рублей ассигнациями) и оставались при своих чадах. Тут же появились и ретивые члены общины, которые занимались отловом спрятанных родителями детей. «Добросовестных» этих ловцов прозвали хаперами. Найденных малышей — пойманниками. Это еще одна малоприятная глава в истории евреев, которую невозможно вычеркнуть из книг и архивов, но о которой не очень-то принято вспоминать. Каждая из подобных глав, конечно, возникает неспроста. Не будь указа Николая I, не стали бы главы кагалов малолетних детей отправлять на смерть и муку, не будь гитлеровской идеи очищения Европы от евреев, не появились бы юденраты и другие позорные формы сотрудничества с палачами.
Надо отдать должное Ханне Арендт — она не лицемерит, когда говорит, что судит или любит только отдельных людей, а не народы. Потому что преступления, как и подвиги, совершались не всем народом, а каждым человеком по отдельности. Решения принимал каждый за себя. Другой вопрос, что многие решения принимались из «политической необходимости» или из «идеологической ситуации» или вовсе из страха и безумия, которые охватывают общество в эпохи тотальной жестокости. Ханна Арендт рассказывает в своей книге о евреях, сотрудничавших с нацистами, не для того, чтобы обвинить евреев, а чтобы показать масштабы «всеобщего морального коллапса, в который нацисты повергли респектабельное европейское общество — не только в Германии, но почти во всех странах, не только среди палачей, но и среди жертв». Она пытается сохранить объективность, чтобы показать, какой гуманитарной катастрофой оборачивается идеология насилия для всего общества, а не только для погибших. Но объективность эту принять непросто и сегодня. Но, наверное, необходимо. Как необходимо видеть в своих любимых не только их очарование, но и недостатки, и всегда помнить, что человек не идеален. Из какого народа он бы ни был. Ханна Арендт рассказывает о евреях, сотрудничавших с нацистами, не для того, чтобы обвинить евреев, а чтобы показать масштабы «всеобщего морального коллапса, в который нацисты повергли респектабельное европейское общество — не только в Германии, но почти во всех странах, не только среди палачей, но и среди жертв».
Автор о себе: Мои бабушка и дедушка дома говорили на идиш, а я обижалась: «Говорите по-русски, я не понимаю!» До сих пор жалею, что идиш так и не выучила. Зато много лет спустя написала книгу «Евреи в России. Самые богатые и влиятельные», выпущенную издательством «Эксмо». В журналистике много лет — сначала было радио, затем — печатные и онлайн-издания всех видов и форматов. Но все началось именно с еврейской темы: в университетские годы изучала образ «чужого» — еврея — в английской литературе. Поэтому о том, как мы воспринимаем себя и как они воспринимают нас, знаю почти все. И не только на собственной шкуре. Мнение редакции и автора могут не совпадать |
