Ее звали Бета — совсем юную девочку-солдатку, кудрявую и застенчивую блондинку. Она была нашей вожатой в лагере. Мы — старший отряд, всего на каких-то три года младше нее. И мы бастовали! Лежали в кроватях и бастовали. Дело в том, что наш «настоящий» вожатый Андрей уехал в тот день сдавать сессию, и мы этим немедленно воспользовались. Отказались просыпаться на утреннюю зарядку, решив выспаться за все предыдущие дни. Игнорировать Бету было легко: во-первых, она помощник вожатого, а не вожатый. Во-вторых, она не говорила по-русски, поэтому можно было притвориться, что не понимаешь ее английского. В-третьих, она была ласковой. Если ты не вставал по сигналу Андрея, он со всей дури с ногами запрыгивал к тебе на кровать — мало кто отваживался доводить ситуацию до такого исхода. А эта смешная израильтянка лишь бегала, причитала, гладила нас по головам и уговаривала. Кто не позволит себе лишний час–другой сна, когда тебя так ласково будят?

Выползли мы тогда только к обеду. Бета собрала нас на улице и вдруг сказала: «Бежим!» И что-то в этом «бежим» было такое, что мы не смогли его проигнорировать и побежали за ней. Эта безумная два часа с дикой скоростью носилась по подмосковному лесу, перелетая через коряги и весело тарахтя на английском. Кажется, она рассказывала, как прекрасно мы сейчас проводим время и что-то там про птичек и ромашки. Ее дыхание ни на секунду не сбилось. Остановилась она только в тот момент, когда обнаружила, что даже самые крепкие из мальчиков валяются на тропинке, обессилев.

Мы, конечно, пожаловались директору лагеря: наше преступление — проспать завтрак и зарядку — совершенно не соответствует тяжести наказания — двухчасовому кроссу по пересеченной местности. Бета плакала и просила прощения: она искренне думала, что мы страдаем из-за пропущенной физкультуры, и решила нам ее компенсировать.

Сейчас все мои друзья говорят о войне, думают о войне. Я никогда в жизни не чувствовала ее так близко. Российских и украинских женщин колотит при мысли, что их мальчики могут стрелять друг в друга. Израильские друзья дошли до кровавых споров — по другому поводу, но тоже о войне.

Однако была в этой истории еще одна мысль, которую невозможно было ни выразить словами, ни даже как следует обдумать — настолько невероятной и пугающей она была. Мы и до этого, конечно, знали, что Бета служит в армии, мы даже видели ее фотографии в форме и с автоматом. Но лишь во время этого забега до всех дошло, что она действительно, на самом деле могла воевать на той войне, где по-настоящему стреляют и убивают. Что Бета, возможно, не только рисковала быть убитой, в чем мне представлялся главный ужас войны, но и сама могла стрелять в людей. Что в миллион раз страшнее и невероятнее.

Сейчас все мои друзья говорят о войне, думают о войне. Я никогда в жизни не чувствовала ее так близко. Российских и украинских женщин колотит при мысли, что их мальчики могут стрелять друг в друга. Израильские друзья дошли до кровавых споров — по другому поводу, но тоже о войне. «Мне кажется неправильным, что моя дочь пойдет в армию и будет рисковать своей жизнью, в то время когда другие дети…», — моя израильская подруга на этой почве разорвала почти все контакты с соседями. И я думаю о войне, не могу не думать: моя мама с Украины, я живу в Москве, я еврейка — война подступает со всех сторон. А еще я думаю о всех моих подругах, чьи нежные кудрявые дочери и любимые сыновья сейчас служат, и могу только плакать, молиться и шептать то самое: только бы не было войны, только бы ничей мальчик, ничья девочка, никто, никогда, ни в России, ни на Украине, ни в Израиле, нигде и никогда…

И это при том, что я очень четко отдаю себе отчет: если все будет хорошо, то большинство моих знакомых российских мальчиков (читай все) служить не будут. А израильские девочки — наоборот. И все мое российское самосознание, взращенное на модели «проводить мальчика на войну и плакать ему вслед: возвращайтесь, мальчики!», рвется на тысячи мелких кусочков.

То, чего европейские и американские феминистки добивались многие десятилетия и добились, в общем-то, сравнительно недавно, наши предки воспринимали как норму в самые древние и дремучие времена. Женщина у нас никогда не была другом человека и объектом мужского воздействия — она всегда была полноправной действующей единицей.

Израильская армейская ситуация, как известно, уникальна. Женщины призываются на службу в Северной Корее, Ливии, Перу, на Кубе и еще в нескольких странах, но там нет всеобщего призыва и есть масса оговорок и ограничений. Из развитых стран всеобщий призыв вводит Норвегия, и то только через год, в 2015-м. Это решение обусловлено борьбой за гендерное равенство и всеобщей победой феминизма. При этом Норвегия последний раз воевала — и то довольно условно — больше семидесяти лет назад, и ничего не предвещает того, что ей придется воевать в ближайшие сто лет.

Таким образом, норвежские девушки в армии — это, возможно, красиво, но искусственно. Призывать их будут ради идеи, а не ради насущной необходимости, как в Израиле. Знаете о методе естественных последствий, который лучше всего действует в воспитании детей? «Ты кричал и не хотел надевать варежки» — значит пошел гулять без них, и у тебя замерзли руки. Это естественные последствия, логику которых ребенок понимает довольно быстро. А вот в логической цепочке «ты кричал и не хотел надевать варежки, и за это тебя отшлепала мама» последствия ребенку непонятны. Точнее, он из этого делает вывод, что мама злая, а не что без варежек гулять не стоит.

Впрочем, я отвлеклась. Я хотела сказать, что служба девушек в армии — лишь вершина огромного айсберга. Положение еврейской женщины в обществе было уникальным на протяжении всей мировой истории. То, чего европейские и американские феминистки добивались многие десятилетия и добились, в общем-то, сравнительно недавно, наши предки воспринимали как норму в самые древние и дремучие времена. Женщина у нас никогда не была другом человека и объектом мужского воздействия — она всегда была полноправной действующей единицей.

Еврейкам не пришлось бороться за свои права или становиться «как мужчины», как это происходит сейчас во многих странах. Это было естественно, так было всегда. Мы были сильными не вопреки, а благодаря тому, что мы женщины.

Шутки о еврейских мамах возникли отнюдь не на пустом месте. Еврейских девочек учили читать и писать наравне с мальчиками еще в те века, когда не все короли были грамотными. Еврейские женщины вели дела и занимались бизнесом, и это не было забавным исключением — это было поощряемой практикой: если муж занят изучением Торы, то жена должна зарабатывать на жизнь. В старинном гимне «Эшет хаиль» («Достойная женщина») поется не о женщине, отличающейся скромностью и кротостью, а о той, которая «задумает поле и приобретает его», то есть о женщине решительной и деятельной; о той, чья семья «одета в двойные одежды», то есть о женщине успешной и зарабатывающей; о той, которая «уста свои открывает с мудростию», то есть о женщине мудрой и не скрывающей своей мудрости.

Неудивительно, что от такой женщины пошло племя революционерок и бунтарок. Наш народ вообще известен своим умением оказаться в центре любой революции в любой стране, и девушки в этом смысле никак не отстают от мужчин. Неудивительно, что из этого племени вышла и первая женщина, занявшая пост премьер-министра в западном мире. И неудивительно, что от них пошла кудрявая Бета и все остальные наши девушки, готовые с оружием или без защищать свой народ.

И что самое важное: еврейкам для этого не пришлось бороться за свои права или становиться «как мужчины», как это происходит сейчас во многих странах. Это было естественно, так было всегда. Мы были сильными не вопреки, а благодаря тому, что мы женщины.

Что я еще могу сказать? С восьмым марта вас, девочки. С настоящим, не мимозно-майонезным, а с настоящим днем женской солидарности. Той, благодаря которой предотвращаются войны и красивые кудрявые блондинки бегают по лесам для зарядки, а не с автоматами. Потому что автоматы у нас есть, и достать мы их всегда успеем.

Автор о себе:   Я родилась 1980 году, у меня есть сын и, надеюсь, когда-нибудь будет дочка с кудряшками. Я родилась и выросла в Москве, закончила журфак МГУ и с одиннадцати лет только и делала, что писала. Первых моих гонораров в районной газете хватало ровно на полтора «Сникерса», и поэтому я планировала ездить в горячие точки и спасать мир. Когда я училась на втором курсе, в России начали открываться первые глянцевые журналы, в один из них я случайно написала статью, получила баснословные 200 долларов (в августе 1998-го!) и сразу пропала. Последние несколько лет я редактировала всевозможный глянец, писала о людях и тех удивительных историях, что с ними случаются. От редакции: 04.08.2013 у Алины родилась дочка Лея. С кудряшками. Мнение редакции и автора могут не совпадать