В Израиле готовятся отмечать Песах. В России постятся и ждут Пасху. А значит, в ближайшее время я, как обычно, получу некоторое количество сообщений от своих друзей и френдов с текстом «Христос воскрес!». Реагировать на них правильно я до сих пор не научилась.

Когда я была маленькой, ходил анекдот о Брежневе, который на это ритуальное поздравление отвечал: «Спасибо, мне уже докладывали». В юности мне удавалось пару раз таким неоригинальным образом отшутиться. Сейчас уже и анекдот с бородой, и юность давно позади, а никакого нового, оригинального способа реагировать на поздравления друзей я так и не придумала. Каждый раз, когда меня поздравляют с Рождеством, просят у меня прощения в Прощеное воскресенье или сообщают про воскресение Христа, я впадаю в ступор. Хорошо, если это происходит в эсэмэсках или других сообщениях, на которые можно просто не отвечать. Гораздо хуже, когда огорошивают в лицо.

Бодро выпаливать в ответ «Воистину воскрес!» как-то язык не поворачивается. Итого мы получаем заикающееся бормотание и чувство жуткой неловкости от того, что человек вот ко мне со всей душой, а я в очередной раз так растерялась, что не нашлась, как достойно ответить.

Казалось бы, не велика проблема — отшутись или просто скажи: «И вас так же». Но дело в том, что многие из этих ритуальных поздравлений требуют определенного ритуального же ответа. Я не могу себя назвать глубоко религиозной иудейкой, к сожалению, я так и не научилась соблюдать какие бы то ни было правила или традиции (и не только религиозные). Но мне совершенно определенно ближе, понятнее и роднее традиция иудейская. И бодро выпаливать в ответ «Воистину воскрес!» как-то язык не поворачивается. При всем уважении к чужой вере и чужой радости. Итого мы получаем заикающееся бормотание и чувство жуткой неловкости от того, что человек вот ко мне со всей душой, а я в очередной раз так растерялась, что не нашлась, как достойно ответить.

Из этой ситуации есть несколько выходов. Первый — отвечать то, что от тебя ждут. В конце концов, вряд ли от этого разверзнутся небеса и поразят меня молнией. Но язык почему-то прилипает к небу, мысли путаются — не выходит. Второй вариант — терпеливо объяснить человеку, что ты другой национальности, веры и мироощущения. Сами понимаете, ситуация может при таком раскладе обернуться как минимум комедией, а как максимум — трагедией. Ладно еще, если это близкий знакомый: он, скорее всего, удивится, услышав обстоятельную теологическую лекцию, ведь для него это, опять же, скорее всего, просто формула. А если вдруг малознакомый человек — скажем, продавщица в магазине или секретарь в каком-нибудь офисе? Она проявила ко мне вежливость и внимание, а я ей в ответ тираду о разнице мировоззрений. Хорошо, если просто промолчит.

Каждый раз после таких эпизодов я чувствую жуткую неловкость, желание что-то объяснить, оправдаться или просто поскорее забыть об этом как о чем-то незначительно неприятном. Однако мне почему-то кажется, что за этой досадной мелочью, от которой легче всего попросту отмахнуться, — целая буря чувств. И почему-то именно сейчас, перед Песахом, я всерьез задумалась о том, откуда во мне это смущение, неловкость, чувство маленького, но непростого и важного выбора.

Мне почему-то кажется, что за этой досадной мелочью, от которой легче всего попросту отмахнуться, — целая буря чувств. И почему-то именно сейчас, перед Песахом, я всерьез задумалась о том, откуда во мне это смущение, неловкость, чувство маленького, но непростого и важного выбора.

Песах для меня лично из всех еврейских праздников, пожалуй, самая яркая и интригующая история. И не столько потому, что это история освобождения евреев от многовекового рабства: не перевелись за три тысячи лет ни фараоны, ни рабы. Скорее потому, что это рассказ о выборе, который человек делает, либо доверяя Б-гу, либо вовсе не видя Его. Как известно, Моше приходил к фараону десять раз с просьбой отпустить евреев. Фараон отказывал, жульничал, изворачивался, обещал отпустить, но не отпускал. Б-г в ответ то наполнял все реки и озера кровью, то насылал лягушек и саранчу, то засыпал Египет градом, то покрывал мошками и язвами все живое. Фараон не желал верить в происходящее, хотя десять казней египетских не обошли стороной и его. В свою очередь и евреи изрядно сомневались в благих намерениях Моше, ведь от его поединка с фараоном жизнь их становилась только хуже. Пусть их скот, поля и первенцы оставались невредимыми, но выжженная земля вокруг стонала, египтяне исходили злобой и завистью, а условия и без того рабского существования все ужесточались.

С юности меня страшно мучил вопрос: зачем? При всем могуществе Б-га почему ему было просто не вывести евреев из Египта? К чему был этот затяжной поединок своеволий, эти жуткие испытания, которые выпали на долю и египтян, и евреев? И почему испытания эти не заканчиваются и по сей день, если даже море послушно расступается перед евреями, когда этого хочет Тот, кто их ведет?

Только сейчас я понимаю, что все описанное в книге Исхода — это история веры и неверия. История огромных сомнений человека в Б-ге и Б-га в человеке. Он насылает на Египет десять страшных казней, но фараон все равно отправляется следом за евреями и погибает вместе со своей армией в пучине морской. Он спасает евреев от рабства и посылает к ним Моше со скрижалями, но евреи к этому времени уже успевают отлить золотого тельца и отплясывают перед ним ритуальные танцы. Он обещает им землю и процветание, а они ропщут на каждом привале и набрасываются на Моше с упреками — то есть нечего, то пить, а то и просто некомфортно стало в пустыне-то. Он дарит им свободу и будущее, а они видят только свой страх и голод.

Сегодня в России (да и не только здесь) мы будем все чаще оказываться перед этим выбором — обозначить себя или спрятать голову в песок, высказать собственное мнение или покорно опустить голову, довериться Тому, кто выводит достойных из рабства, или поверить своим страхам и мнению большинства.

Вся эта история — история ежеминутного выбора, ежеминутной проверки, непрерывного испытания. С самого начала те, кто решается довериться Б-гу, совершают невероятное: на глазах у египтян они должны зарезать барашка и обмазать его кровью косяк своей двери, чтобы Господь прошел мимо, когда будет уничтожать первенцев. Представим себе на минуту эту ситуацию в реальности, приблизим ракурс, почувствуем запах крови зарезанных барашков. Бесправные рабы, которые и без того ежедневно подвергаются страшным мукам, должны публично себя обозначить, выделить, пометить. Для человека, которого из поколения в поколение приучали подчиняться, таиться и не иметь собственных желаний, это огромный психологический слом. А для Того, кто устраивает ему такое испытание, это важный тест. Если не доверяешь, не готов принять волю свыше, не решишься поднять голову и обозначить себя, какой смысл освобождать тебя от рабства?

Не перевелись фараоны на земле, а рабство — понятие, скорее, ментальное, чем юридическое. Сегодня в России (да и не только здесь) мы будем все чаще оказываться перед этим выбором — обозначить себя, пометить свой дом или спрятать голову в песок, высказать собственное мнение или покорно опустить голову, довериться Тому, кто выводит достойных из рабства, или поверить своим страхам и мнению большинства. «Не следуй за большинством на зло и не решай тяжбы, отступая по большинству от правды» — одна из заповедей, обозначенных в книге Исхода. В отличие от остальных, ее редко вспоминают, потому что любая индивидуальность воспринимается в человеческом обществе как угроза миропорядку.

Эта история, написанная несколько тысяч лет назад, как будто снова задает нам вопросы. Этот праздник не только повод поесть мацы. Он — повод задуматься над тем выбором, который мы совершаем каждый день. Пусть даже этот выбор кажется незначительным и неважным. Ведь от того, как я отвечу своим знакомым на их поздравления, вряд ли налетит рой саранчи.

Автор о себе:   Мои бабушка и дедушка дома говорили на идиш, а я обижалась: «Говорите по-русски, я не понимаю!» До сих пор жалею, что идиш так и не выучила. Зато много лет спустя написала книгу «Евреи в России. Самые богатые и влиятельные», выпущенную издательством «Эксмо». В журналистике много лет — сначала было радио, затем печатные и онлайн-издания всех видов и форматов. Но все началось именно с еврейской темы: в университетские годы изучала образ «чужого» — еврея — в английской литературе. Поэтому о том, как мы воспринимаем себя и как они воспринимают нас, знаю почти все. И не только на собственной шкуре.       Мнения редакции и автора могут не совпадать