Израиль ищет своих сыновей. Ищет с тревогой, с надеждой, болея за похищенных и за их семьи всей страной. А весь остальной мир как будто и не заметил случившейся трагедии. Редкие статьи в ‎западной прессе, абсолютное безразличие российских СМИ. 

Так случалось, что я несколько раз оказывалась в Европе, как раз когда у Израиля обострялись отношения с палестинскими соседями. По вечерам в отеле с тревогой ‎включала телевизор. И видела почти всегда одну и ту же картинку: несчастные палестинские ‎дети, пострадавшие в конфликте. Доходило до смешного (если бы не было так грустно): по всем ‎каналам от ВВС до CNN повторяли одни и те же кадры. Показывали одного и того же окровавленного ‎мальчика, которого бегом несли к машине «Скорой помощи» сразу несколько мужчин. Снова и ‎снова показывали западной аудитории этого мальчика. Снова и снова рассказывали ей о ‎происходящем на Ближнем Востоке. И вроде бы закадровый текст, который произносил при ‎этом ведущий новостей, не имел полюса, вроде бы он просто сообщал статистику: столько-то ‎ракет с одной стороны, столько-то погибших с другой. Но мальчика все несли и несли к ‎злосчастной машине, и запоминалась именно эта картинка. ‎

Разбираться в причинах того, почему пропавшие израильские мальчики почти не интересуют ‎западные СМИ, непросто. И не только потому, что корни этого безразличия нужно искать в ‎седой древности. Сегодня в России мы воочию наблюдаем, как «хвост виляет собакой». ‎Первична подача информации, само событие уже вторично и не так важно. Помню, как на фестивале в ‎Венеции мне западные коллеги рассказывали, что «все же понятно: Израиль ведет ‎оккупационную политику, а палестинцев очень жалко». Спорить бесполезно. Что я могу доказать ‎малознакомым европейским журналистам, если сегодня мне не удается объяснить своим ‎российским друзьям, что на Украине власть не захватывали фашисты, а украинским — что в России ‎не все желают войны и гибели их детей? Как можно объяснить, что мир, который создали ‎журналисты по заказу политиков, не имеет отношения к реальности? Как доказать, что дети — ‎всегда дети? И что два шестнадцатилетних мальчика и один девятнадцатилетний в плену — это не ‎про политику, не про пропаганду, а про детские слезы. Какие найти слова, чтобы объяснить, что ‎переживают сейчас их матери? Как достучаться до тех, кто готов бороться за права одних и не ‎замечать трагедии других? ‎

У меня нет ответов на эти вопросы. Я не могу подобрать правильные слова, чтобы передать, какой ‎болью отдается похищение детей в сердцах каждого израильтянина, как в этой большой семье ‎сейчас плачут и ждут новостей. Трудно объяснить немцам, американцам, испанцам, что такое ‎ежедневные ракетные обстрелы мирных городов. Еще тяжелее осознавать, что подобные трагедии — это не только прошлое и настоящее, но, как ни больно, и будущее этой страны. Вряд ли те, кто формируют новостную картину в Британии или во Франции, готовы примерить на себя эти ужас и боль. Вряд ли ‎они сами себе отдают отчет в том, что, создавая такую вот однобокую картину мира, заставляя ‎своих зрителей оплакивать одних жертв и не замечать других, они не просто ‎замалчивают информацию, а становятся соучастниками ‎преступлений. Рисуют мир, в котором можно похитить детей, взорвать ‎дискотеку и туристический автобус.

Такая политика двойных стандартов складывалась ‎годами, десятилетиями. Сегодня реакция в мире отдает формальностью и безразличием. МИД России, к примеру, ‎заявил, что «обеспокоен деградацией обстановки на палестинских территориях» и потребовал ‎освобождения «трех похищенных израильтян». Не преминув при этом добавить, что Израиль ‎должен отпустить всех арестованных в эти дни палестинцев. Похищенных детей российские дипломаты называют ‎нейтрально — «израильтяне», а сама суть случившегося (взятые в заложники мальчики) ‎приравнивается к арестам, производимым израильскими спецслужбами. Жестокое ‎преступление равно оперативным мерам. И никого не удивляет, что действия террористов и ‎действия израильских спецслужб оказываются в глазах высокопоставленных российских чиновников ‎равноценными. Точки над i расставлены, приоритеты обозначены. Европа продолжает с ‎осознанием собственной праведности спасать народы Африки, Россия — спасать Украину от ‎Украины. А ведь прямо сейчас трое юных невинных мальчиков находятся в руках людей, не ‎знающих жалости. Прямо сейчас они переживают ужас, который невозможно себе представить. ‎И прямо сейчас своим безразличием и формализмом однобоко гуманное мировое сообщество ‎убивает их одного за другим.‎