Я ненавижу еврейские списки. Они два раза поссорили меня с хорошими авторами. Один раз, лет 15 назад, отличный киновед в своем материале о евреях в кино назвал среди прочих Софи Лорен. Когда я, потрясенный, спросил, откуда у него такая информация, он удивленно парировал: «Вы что, не видели эти еврейские глаза?!» Пришлось мне с ним больше не сотрудничать. 

Через много лет другой прекрасный и очень известный журналист в своей, увы, опубликованной статье о евреях в науке назвал одного замечательного физика химиком. Потом, когда правда всплыла, мэтр отечественной аналитики был глубоко возмущен выговором: «Какая разница?!» Ах да, еще я помню, как в евреи у нас попал адмирал Нахимов. Эта утка до сих пор живет в интернете.

И, конечно, антисемиты! Они наши главные конкуренты в этой области: о ком не наврет еврейский журналист, того оевреит юдофоб. Любо-дорого: от Ленина до Путина — все евреи!

Самое ужасное, что эти материалы невероятно популярны, они вне конкуренции. У напечатанной нами много лет назад заметки о евреях в боксе, где среди прочего упоминалась еврейская бабушка братьев Кличко, до сих пор рейтинг цитируемости такой, какой не снился ни одному из качественнейших культурологических материалов по иудаике. Но это неминуемая чаша еврейской периодики. Читатель хочет знать, кто «наши».

Тут недавно очередную пулю отлили о еврейском происхождении Джека Потрошителя. Так что вы думаете: евреи едва скрывали гордость за то, что и этот — НАШ! И, конечно, антисемиты! Они наши главные конкуренты в этой области: о ком не наврет еврейский журналист, того оевреит юдофоб. Любо-дорого: от Ленина до Путина — все евреи!

Нейтральная профессиональная журналистика, казалось бы, может себе позволить не высчитывать процентную норму тунгусов в метеорите. Однако соблазн уж больно велик! И время от времени различные солидные издания публикуют материалы, посвященные заветной цифре.

«Ньюсуик», «Шпигель» и их собратья калибром поменьше на таких «рейтингах» собаку съели. «Ньюсуик» даже временами уходил в совсем уж узкий сегмент, составляя рейтинг влиятельности раввинов. Правда, каждый раз это сопровождалось грандиозным скандалом: паства того или иного раввина утверждала, что он куда круче отведенного ему в списке места. Журнал с этого года решил больше рейтинг не составлять, чтобы избежать всей этой вакханалии.

Заголовочек, подобный «Кому на Руси жить хорошо?», никакое западное издание себе бы не позволило, и фантастическое разделение этносов на субэтносы вроде евреев и горских евреев в других таких списках не найти.

Так что «Лента.ру» с опубликованной ею недавно «инфографикой об этнической принадлежности самых богатых россиян» вполне в тренде. Правда, с поправкой на наши реалии: и заголовочек, подобный «Кому на Руси жить хорошо?», никакое западное издание себе бы не позволило, и фантастическое разделение этносов на субэтносы вроде евреев и горских евреев в других таких списках не найти. И, главное, проценты вместо имен вскрывают некоторую пугливость наследников прежней бесстрашной «Ленты». Но это даже хорошо: назови они имена, количество, например, азербайджанцев в списке, скорее всего, сократилось бы в пользу тех же новопредставленных миру горских евреев. В общем, лажа — она и есть лажа.

Но куда больше о нынешнем положении дел свидетельствует реакция на эту туфту. От Севильи до Гренады публика узрела в этой публикации ни больше ни меньше как грозовые тучи русского нацизма. Это указывает на общественные настроения, на гипертрофированную реакцию, в основе которой лежит вовсе не глупая псевдостатистика издания, а вполне осознанная националистическая истерия в стране. А на это у евреев обостренное чутье. По чутью они первые в любых рейтингах.

Автор о себе: До шестнадцати лет я жил в Одессе. Этот факт биографии оставил неизгладимый след: я и ‎сейчас, прожив большую часть жизни в Москве, ощущаю себя одесситом. В застойные годы моего детства в ‎доме висели мезузы и по всем правилам отмечался Песах. Так что я одесский пасхальный еврей. Как всякий ‎одессит, хорошо устроился: зарабатываю на жизнь любимым времяпрепровождением. Чтением. Много ‎издал, что-то написал, кое-что перевел. Главное событие в жизни — встреча с Любавичским Ребе. Сначала ‎виртуальная, потом материализовавшаяся. Его взгляд на миссию человека, наложившийся на одесскую ‎жовиальность, и сделали меня мной.‎  Мнения редакции и автора могут не совпадать.