И день смерти Сталина, совпавший в этом году с Пуримом (и, стало быть, символично совпавший с днем смерти Амана), и день рождения Григория Горина, заклинавшего нас убить Дракона, воспринимаются сейчас как знак. Все кричат: знак, знак! Наше внезапное возвращение в невегетарианские жесткие времена делает нас чувствительными к символике, к эзопову языку. Так или иначе, сегодня, 12 марта, Григорию Горину, главному сочинителю антисоветских притч, 75 лет. 

Тексты, которые писал Горин, сейчас актуальны настолько, что и добавить нечего, и не смешно:

«Завидую рабам, они все знают заранее. У них твердые убеждения».

«— Не отвлекайтесь. Мы еще не обсудили условия поединка.
— Мы давно уже убиваем без всяких условий. Новое время! Новые веяния...»

«Так. У нас началась дискуссия! Придется уничтожать все гнездо».

«— Ради кого идете на смерть? Ходите подарить им свободу? А что они с ней будут делать? Зачем она им, не думали? Фредриксон, тебе нужна свобода?
— Мне? Ну зачем?
— А может вам, сударыня?
— Зачем мне свобода? Я замужем!»

«— А как же три головы, крылья, огромный хвост?
— Я сегодня попросту, без чинов».

Оказывается, когда сатирические тексты слишком актуальны, они несмешны. Это было смешно тогда, когда было писано, тогда приятно было смеяться над закатом тирании, над издыхающим Драконом. А вот приход тирании встречать смехом не получается. Юный румяный зеленеющий Дракон смеха не вызывает. Конечно, Марк Захаров своей бравурной мюзикхольной харизмой забивал тончайшего и глубокого Горина, превращал его во что-то новое, лично мне не настолько близкое, как сам Горин нетто, без упаковки.

Оказывается, когда сатирические тексты слишком актуальны, они несмешны. Это было смешно тогда, когда было писано, тогда приятно было смеяться над закатом тирании, над издыхающим Драконом. А вот приход тирании встречать смехом не получается. Юный румяный зеленеющий Дракон смеха не вызывает.

Горин родился в 1940-м. О своем рождении он писал так: «Насколько мне не изменяет память, я родился в Москве 12 марта 1940 года ровно в 12 часов дня. Именно в полдень по радио начали передавать правительственное сообщение о заключении мира в войне с Финляндией. Это известие вызвало огромную радость в родовой палате. Акушерки и врачи возликовали, и некоторые даже бросились танцевать. Роженицы, у которых мужья были в армии, позабыв про боль, смеялись и аплодировали. И тут появился я. И отчаянно стал кричать… Не скажу, что помню эту сцену в деталях, но то странное чувство, когда ты орешь, а вокруг все смеются — вошло в подсознание и, думаю, в какой-то мере определило мою судьбу…»

Сначала он был врачом. Потом увлекся КВНом. А потом этническая потребность грустно шутить взяла свое. Давно замечено, что из врачей выходят хорошие писатели, и о том, почему это так, можно написать еще одну колонку. В 1963 году он взял псевдоним Горин. Расшифровывал его так: «Гриша Офштейн Решил Изменить Национальность». На самом деле это была фамилия матери — Горинская. Она тоже была врачом. Горин писал пьесы и сценарии к фильмам, которые в основном ставил Марк Захаров в известной ленкомовской стилистике. Часто он переделывал для своих сценариев Евгения Шварца, иногда сильно переделывал малоизвестных немецких писателей, например, для «Мюнхгаузена» отчасти пользовался произведениями немца Рудольфа Распе. Потому желательно Горина отделять и от Шварца, и от Распе, и от Захарова. Тот же Шварц блистателен, спору нет, но он совсем другой.

«Ты отчаянно орешь, а все вокруг смеются» — это очень точная характеристика. Еще Фрейд незабвенный указал на принципиальную разницу между шутящим и смеющимся. Механизмы смеха у автора и у реципиента — разные, ощущения по обе стороны смеха — разные. Для шутящего это, в общем-то, вопрос жизни и смерти, это всегда крик вопиющего и, уж конечно, вопрос серьезный. Тот, кто шутит, никогда не смеется.

Так что известное «комик на сцене — трагик в жизни» не очередная пошлость, а довольна точная формула. Горин умер в 59 лет от инфаркта, и я, конечно, не опущусь до такого клише, будто он это предсказал в своих текстах, но все-таки сам Григорий Израилевич в «Том самом Мюнхгаузене» писал так:

«— Юмор — он полезный. Шутка, мол, жизнь продлевает.
— Не всем. Тому, кто смеется, — продлевает. Тому, кто острит, — укорачивает».

Если бы это была только сатира и только актуальность — вообще ничего не было бы. У сатиры и актуальности песенка короткая. А Горин писал о том, о чем пишут только великие: он доказывал существование Души. И это выводит его из ряда сатириков и ставит в ряд великих, уровня Сервантеса.

Григорий Горин (псевдоним такой получился безрадостный) был недооценен и многими, увы, воспринимался как юморист в ряду других юмористов. Уверена, что Горин — самый талантливый из всех своих пишущих современников. То, что он писал, становилось не просто притчей, ловко троллившей советский строй, но и формулой искусства.

Горин в этом смысле совершенно уникален. Если бы это была только сатира и только актуальность — вообще ничего не было бы. У сатиры и актуальности песенка короткая. А Горин писал о том, о чем пишут только великие: он доказывал существование Души. И это выводит его из ряда сатириков и ставит в ряд великих, уровня Сервантеса.

«Тот самый Мюнхгаузен» — самый любимый фильм, минимально испорченный ленкомовскими штучками. Там формула искусства предъявлена в своей безукоризненной чистоте. Что это значит?

Искусство всегда борется с косным миром и его законами, согласно которым человек — всего лишь биологический механизм, зарвавшееся животное. И так много фильмов посвящено тому, как в каком-нибудь роботе просыпается человеческое чувство, проявляется любовь, хотя ну неоткуда, ну мы же своими глазами видели, что у него внутри одни шестеренки. И вот вдруг он (робот) влюбляется. Вдруг он (робот) жертвует собой. В глубине души человек чувствует, что он такой биологический робот, и нет в нем места ни душе, ни чувству. Человека тревожит эта его механистичность. И только искусство может это проклятие над человеком преодолеть.

В том же шварцевском «Обыкновенном чуде» Медведь — обычный зверь, и все знаем, что полюбить он не может… Искусство всегда защищает душу, всегда доказывает, что душа есть. Этому обыкновенному чуду появления Души и Любви в такой бесполезной макаке, как человек, и посвящает себя искусство. И тексты Горина этому лучшее доказательство. 

В системе ценностей Художника, каким был Григорий Горин, другие приоритеты. Тут смелый заключенный бежит из тюрьмы на паровозике, который сам же нарисовал на стене мелом. Тут Дракон вовсе не Брежнев или Путин, а настоящий Дракон, живущий в нашей душе.

В мидраше Берешит Раба приводится мнение, что с тех пор как был сотворен мир, Всевышний занят лишь тем, что сочетает брачные пары: «дочь такого-то — такому-то мужчине». Интересно, что Всевышний, точно так же как Волшебник у Горина, занимается только любовными делишками. Знаете, почему? Да потому что это же самое важное!

Дон Кихот доказывает, что толстая мещанка на самом деле прекрасная дама, Дульсинея Тобосская. А Григорий Горин устами первого вруна утверждает, что «барон Мюнхгаузен славен не тем, что летал или не летал, а тем, что никогда не врет»! Да, в системе ценностей мещанина фантазия — это пустое вранье, а любовь придумали простаки и невесты. Зато это вовсе не так в системе ценностей Художника, каким был Григорий Горин. Тут другие приоритеты. Тут смелый заключенный бежит из тюрьмы на паровозике, который сам же нарисовал на стене мелом. Тут Дракон вовсе не Брежнев или Путин, а настоящий Дракон, живущий в нашей душе. Тут Фантазия — первейшая и величайшая истина, а Мюнхгаузен — великий правдолюб, который никогда, понимаете, никогда не врал. И лестница его ведет в бесконечное небо.

Автор о себе:   Режиссер, сценарист, журналист. Сняла около 30 документалок. Не без международных призов. Нью-Йорк, в частности, признал мою работу «лучшим историческим фильмом». Короткометражка «Один» выиграла в 2011 году на Шанхайском международном кинофестивале. Работала на всех федеральных каналах отечественного телевидения в наши лучшие с ним годы. По базовому образованию логопед. Написаны роман и повесть. Роман «В ночь с понедельника на пятницу» можно выловить в интернете. Училась в Еврейском университете в Москве. В Израиль езжу каждый год. Как год проходит — подступает тоска, и билет как-то сам покупается: значит, пора.       Мнение редакции и автора могут не совпадать