Девушка с ножом в голове, трехмесячная девочка, убитая террористом, хорошенькая такая, розовенькая. Араб, держащий в одной руке кошку, а в другой – ее отрезанную голову. Ролик, где араб сначала давит человека машиной, а потом выскакивает и добивает его кухонным топориком. Фотография террориста, лежащего в роскошной VIP-палате израильской клиники, который пытался зарезать еврейского мальчика. И рядом –фотография израильской бабушки на кровати в больничном коридоре,потому что ей не хватило места в палатах. При этом хватает денег на пособия, которые до недавнего времени выплачивало израильское правительство детям и вдовам террористов-смертников. Фотографии ликующих арабских террористов после удачного теракта. Фотографии арабских женщин в Старом городе, которые плюют в лежащую на земле раненую израильтянку и ее годовалого сына.

Я могла бы перечислять еще долго. Из всего этого в последние дни состоит моя лента новостей. И я, естественно, не могу не реагировать. И если в России многие мои друзья были мусульманами, если там не было никого толерантнее меня, то тут, в Израиле, я смотрю на все эти фотографии и искренне чувствую, что их всех надо закатать в асфальт. А тем, кто имеет израильское гражданство, – надо дать три дня на сбор вещей и переезд в другие страны. Более того, в некоторые моменты я сама готова нажимать кнопки с бомбами и выдавать желтые полумесяцы в качестве нашивок на одежду.

В моем сознании существуют совершенно разные мусульмане, которые никак не пересекаются друг с другом. Одни – это все мои друзья, это знакомый преподаватель фарси, тоньше и человечнее которого я не знаю. Это врачи и журналисты, это красавица модный блогер, на чей инстаграм я подписана. В конце концов, это Халед Хоссейни, написавший потрясающую книгу «Бегущий за ветром», рассказывающую об ужасах войны. И все остальные мои любимые мусульманские писатели.

А есть – они. Отдельные специальные израильские арабы. Они все террористы и детоубийцы, которым не жалко ни своих, ни чужих. И которых нужно уничтожить всем скопом. Нет, не убить, это людей убивают, а просто уничтожить, как проблему. И да, я сама готова взяться за оружие. Наверное.

…Вообще, то, что со мной сейчас происходит, называется «дегуманизация». Это действия по устранению всего человеческого, обращенного к человеку, совершаемого ради его духовного, психологического и материального благополучия, учитывающего его особенности, потребности и интересы. Это та ситуация, когда в твоем сознании человек превращается в носителя одного определяющего качества. Когда он не Виталий, любящий маму, мороженое, кататься на велосипеде и французских импрессионистов, и еще у него шрам на подбородке: он в детстве неудачно прыгнул с качелей. А мусульманин. Или гей. Или левый. Или правый. Или кто угодно. Важно, что это определение вообще никак не учитывает человека, за ним стоящего. И меньше всего я могла себе представить, что я способна на такие чувства. И, что особенно поражает, в такие короткие сроки.

И если даже я, человек с неплохим образованием, воспитанный на хороших книжках и гуманистических идеалах, так быстро смогла дойти до идеи массовых зачисток, то представляю, что происходит в головах у арабских подростков, которых обрабатывают куда профессиональней и целенаправленнее.

Мое сознание перевернули друзья. Подруга, которая позвонила узнать, как мы пережили теракты в нашем городе, и внезапно сказала, что беспокоится за свою коллегу: она арабка, очень талантливая и хорошая девушка, и «я не представляю, как ей сейчас, она же меж двух огней!». И еще один приятель, известный своими крайне правыми взглядами. Но он врач, и именно он оперировал того террориста, который пытался убить людей в нашем городе. И случайная знакомая, которая рассказала, что недавно ехала в такси и водитель-араб сетовал, что ему страшно за сына-подростка, что он запирает его дома, что они с матерью стерегут мальчика изо всех сил. Потому что «дети сейчас такие впечатлительные, а антиизраильскую пропаганду ведут сейчас очень жестко».

Жизни моих друзей оказались плотно переплетены с арабскими. Отношения между израильтянами и арабами изнутри выглядят в тысячи раз сложнее и запутаннее, чем снаружи. Я не знаю, как это происходит внутри мусульманского мира, но во всех израильских домах, где мне приходилось бывать, сейчас идут бесконечные споры. Правые против левых. Гуманизм VS безопасность. Толерантность или слабость? Лечить террористов или убивать их на месте?

В связи с этим стала очень популярна новость о мэре одного канадского города, который на просьбы мусульманской общины убрать из школьных столовых свинину ответил, что приезжие должны уважать местные традиции и быть готовыми к ассимиляции. Эти наши канадские традиции сделали Канаду именно такой, какова она сейчас, то есть более привлекательной для вас, чем несколько десятков мусульманских стран, которым вы ее, Канаду, предпочли.

И вот эта новость меня очень задела. Причем с прямо противоположным эффектом тому, который, видимо, ожидался. Израиль, евреев и те страны, что традиционно считаются высокоразвитыми, сделал таковыми в том числе и гуманизм. В большей степени гуманизм! Корреляция: чем выше уровень жизни, тем больше демократии и толерантности в законах и сердцах – прослеживается очень четко. Я не говорю, что мы не должны защищать свои жизни и свои границы. Но я четко понимаю, почему мы лечим террористов, пусть всё животное, утробное начало во мне и противится этой идее. Потому что победивший дракона сам становится драконом. Потому что вокруг – множество людей, которые лучше и благороднее меня. Таких людей, которые строят эту страну. Потому что даже в концлагерях, в самых жутких условиях выживали, как ни странно, те, у кого было самое сильное духовное начало. Собственно, у евреев очень долго не было практически ничего, кроме этого самого начала. У нас отбирали собственность, жизни, здоровье, права, книги, свободу. И в общем, единственное, что нам оставалось, – это быть людьми. И, мне кажется, это единственное, что поможет нам выжить дальше.