Начиналось все вроде бы с шутки. Кандидат в президенты Соединенных Штатов от Республиканской партии – вообще-то, партии Линкольна и Рейгана, о чем в последнее время приходится напоминать чаще – проводил митинг в свою поддержку. Дело происходило в городе Орландо, в штате Флорида. В середине своей обычной речи обо всём сразу и ни о чём конкретно кандидат предложил своим сторонникам поднять правую руку и повторить за ним: «Я торжественно клянусь, что как бы я себя ни чувствовал, какая бы ни была погода, ураган или хоть бы что, я проголосую за Дональда Дж. Трампа». Многие повторили. Многие так и сделают. Тем более что на прощание им напомнили, что бывает с клятвопреступниками.

Последние 10–15 лет общественная жизнь в США проходит под флагом политкорректности. До чего она доводит, можно судить, например, по прошлогоднему забавному случаю в стенах Вашингтонского университета, один из профессоров которого заявил, что снизит оценки студентам, использующим в своих работах термин «нелегальные иммигранты» в отношении иммигрантов, которые нелегально находятся в стране. Другой профессор того же университета предупредил, что использование такой архаичной лексики, как «женский пол» и «мужской пол», приведет к незачету по предмету. В Калифорнийском же университете высказывание: «На работу следует брать самого квалифицированного претендента» – было признано «опасным» и «враждебным». Хорошо, что не экстремистским.

Можно и дальше приводить забавные случаи – их море не только в университетской жизни, но и в деловой, и в политической, и в бытовой, – но главное здесь вот что: большинству американцев эта политкорректность, мягко говоря, приелась. Когда администрация США от теракта к теракту отказывается называть радикальный ислам радикальным исламом, тут уже, согласитесь, не до полов, хоть мужских, хоть женских, хоть паркетных.

Экстравагантный миллиардер-телезвезда с прической «под Элвиса», лоснящейся кожей и склонностью обижать всех, кого ни попадя, и через минуту обижаться самому, сразу дал понять, что держать язык за зубами он не намерен. Иммигрантов из Латинской Америки он называл «преступниками» и «насильниками» еще в своей первой программной речи, в июне прошлого года, на заре президентской гонки. Жену выбывшего из предвыборной кампании Джеба Буша, коей довелось оказаться мексиканского происхождения, он обозвал «нелегалкой». Про сенатора-республиканца и ветерана Вьетнамской войны Джона Маккейна Трамп высказался так: «Он не герой. Во время войны он попал в плен. Мне нравятся те, кто в плен не попадают». Своих соперников по президентской гонке он обычно называет не иначе как лжецами и коротышками.

Общественность, конечно, не дремлет. Редакция газеты The Huffington Post, например, практически в каждой статье о Трампе называет его «серийным лжецом, разнузданным ксенофобом, расистом, женоненавистником». Вишенкой на торте стал ответ Трампа на неудобный вопрос популярной тележурналистки Мегин Келли: он просто сказал, что у журналистки, вероятно, месячные. Интересно, как подобный кандидат не только не вылетел со свистом из президентской гонки, да еще и лидирует на предварительных выборах?

Трамп «говорит то, что думает» – вот и весь лейтмотив его предвыборной кампании. Американцы, разъяренные политкорректностью, низкой эффективностью политического истеблишмента и крахом «среднего класса», потерявшие уверенность в завтрашнем дне, всё сильнее хотят перемен. Им нужен человек извне, из внесистемной оппозиции, как сказали бы в России. С леворадикальных позиций таким человеком выступает Берни Сандерс, соперничающий, впрочем, без особого успеха, с Хиллари Клинтон в праймериз Демократической партии, а с праворадикальных – Трамп. И совершенно не важно, что Трамп при этом даже близко не собирается отстаивать праворадикальные консервативные ценности: урезать социальное страхование, бороться с абортами или защищать Вторую поправку о свободном ношении оружия.

И дело не только в популизме. Видео с того митинга, на котором Трамп потребовал от своих сторонников принести клятву (хорошо, что не жертвоприношение), балансирует на грани смешения с нацистскими сборищами тридцатых годов в Германии. Многие отмечают тревожные звоночки: уже упомянутый популизм, подкрепленный радикальным национализмом («Мы проигрываем Китаю, Мексике, всем. Когда я стану президентом, Америка снова начнет выигрывать, выигрывать и выигрывать!»), поиск врагов, внешних и внутренних, открытое поощрение насилия (счет нападений сторонников Трампа на идеологических соперников идет на десятки, и Трамп же пообещал оплатить их юридические расходы). А уж саму клятву с поднятой вверх правой рукой только ленивый не сравнил с нацистским приветствием.

Предрекать кровавую диктатуру Трампа, впрочем, пока еще рановато. США – одна из немногих стран, не познавших прелестей тоталитарного правления. Возможно, ей придется пройти и через это, но нарекать Трампа Гитлером кажется преступным преувеличением. Но это совершенно не отменяет того, что для американской политической системы испытание Трампом, как и искушение им, представляется крайне серьезным.

А искушение велико, и как бы ни закончился текущий политический цикл, Республиканская партия, видимо, прекратит свое существование в своем нынешнем формате как партия социального консерватизма, партия Рейгана и Буша. Передовицы ведущих американских газет на днях пестрели материалами о том, как руководители Республиканской и Демократической партий проводят закрытые совместные совещания, на которых рассматривается только один вопрос: как не допустить Трампа в Белый дом. А ряд представителей республиканского истеблишмента уже в открытую заявили, что если (когда?) перед ними встанет выбор между Трампом и Хиллари Клинтон, они, скрепя сердце, проголосуют за бывшую первую леди. Популистам, по их словам, в рядах республиканцев не место, хотя факты пока что говорят о том, что как раз консерваторам совсем скоро может не найтись места в рядах республиканцев.

На противоположном конце идеологического спектра наблюдается схожий, пусть и менее заметный, раскол. Борцы за социальную справедливость, всеобщее бесплатное образование и свободу от свободы слова – основа электората Берни Сандерса – тоже никуда не денутся, и существующая политическая система не сможет их инкорпорировать. Очень может быть, что двухпартийной политической системе пора помахать рукой.

За две недели до своей гибели в первом же сражении при реке Булл-Ран политик и офицер армии северян Салливан Баллоу написал, возможно, самое трогательное и красноречивое письмо в американской истории. В письме, адресованном жене Саре и их маленьким сыновьям, Баллоу выражает свою бескрайнюю любовь к ней, которую, тем не менее, затмевает его любовь к стране и его долг перед нацией и государством. Спустя два года первый президент от Республиканской партии Авраам Линкольн произнес Геттисбергскую речь – не менее трогательную и красноречивую, чем письмо Баллоу. В ней Линкольн говорит, что испытание Гражданской войной, выпавшее на долю свободной американской нации, не пройдет даром. Оно покажет, сможет ли такая нация существовать на сколько-нибудь значимом историческом отрезке. Тест на Трампа – еще одно испытание, оно должно показать, как выстоит американская система перед накопившимися в ней социальными и демографическими дисбалансами.

Для нас же главное – как возможное избрание Трампа президентом США скажется на американо-израильских отношениях? Принимая во внимание все вышесказанное: а черт его знает! Трамп до сих пор не предъявил широкой общественности свою команду, если она у него вообще есть. Так что мы даже не знаем, какие советники консультируют его по вопросам внешней политики и Ближнего Востока, и велика вероятность, что таких людей просто нет. А у самого Трампа позиций ровно столько же, сколько выходов к прессе он сделал, и меняет он их со скоростью реактивных лайнеров. Но не своих – принадлежащая самому Трампу авиакомпания, как и большинство его предприятий, обанкротилась. Его единственным заявлением по поводу палестино-израильского конфликта было намерение занять нейтралитет, при этом оставаясь «большим другом Израиля». А единственным обнадеживающим Израиль обстоятельством остается то, что дочь кандидата Иванка Трамп в 2009 году перешла в иудаизм и вышла замуж за ортодоксального еврея.

Преимуществом демократически избранных лидеров является их предсказуемость. Как бы ни ухудшились отношения между США и Израилем в период президентства Барака Обамы, было ясно, чего от него можно ожидать, а какие границы он никогда не переступит. Да и военное сотрудничество двух стран – а именно это главное, а не политические заявления – в общем и целом осталось на прежнем уровне. А вот где кончаются границы у не связанного ни предвыборными обещаниями, ни обязательствами перед политическим классом популиста – не знает никто.