Родившись в Империи и переехав в «провинцию у моря», как давно советовал Иосиф Бродский, я с самого начала не обращала особого внимания на внешние признаки провинциальности Израиля, находя в этом особую прелесть. Закрыть глаза на не очень благополучные районы в городах, архитектурную неубедительность, фамильярность соседей, небрежность в деловых вопросах, чиновничью леность – очень легко, если ты знаешь, куда и зачем приехал. А ехала я в Израиль из «российских провинций столицы», как называл Петербург Александр Городницкий. И быстро поняла, что провинция – понятие весьма условное. Потому что, какая тут провинция – то есть «местность, находящаяся вдали от столицы, крупного культурного центра», – если тебе доступен Иерусалим с его многотысячелетней историей. Сел в автомобиль, высадился недалеко от стен Старого города. Это завораживает.

Это богатство, которого у тебя никогда не было. Стоя у Стены Плача, вслушиваясь в синагоге в слова молитвы, ты ощущаешь себя в центре Вселенной – и никак не на окраине. А потом возвращаешься домой, и продавец в лавке, улыбаясь, спрашивает: почему муж не заходит, да как дела на работе. Или орет: почему не берешь вкусный виноград? А таксист не выясняет, куда везти от станции, потому что он давно в курсе. И даже вопрос «а не выпить ли нам чашку кофе?» уже не задает – знает, что бесполезно. В общем, уютная, семейная «двухкомнатная страна» – как недавно услышала я от старожилов.

«Двухкомнатная» – с виду, но в то же время многомерная до головокружения. Из моих пристрастий в ней есть всё или почти всё, что может понадобиться в жизни. Интересные театры и музеи. Концерты и выставки. О совершенных израильтянами научных открытиях я слышу в новостях каждый день. Медицину все поругивают, но ее уровень не сравним с тем, что я видела в своей прежней жизни. Личным открытием стало израильское кино – и старый кинематограф 70-х, и новое кино: острое, современное, колючее и талантливое. К слову, новый фильм «Песчаная буря» вот-вот поедет на «Оскар», и уверена, успех ему обеспечен.

А еще завораживающие пейзажи, многообразие красивейших мест, добраться до которых можно всего за несколько часов. И за твоей спиной армия – мощная, непобедимая, самая сильная на Ближнем Востоке. И люди – множество интересных и теплых лиц, которых я бы никогда не встретила в жизни, если бы не приехала.

Однако как только бывший столичный житель освоился в южных широтах, воспрянул духом и улыбнулся призывным крикам и запахам из ближайшей харчевни, так его окунули в самую что ни на есть провинциальную жизнь с головой. И не в новом для него мире это произошло, а в старом, окололитературном и русскоязычном, где поэты и «критики Латунские» схлестнулись в схватке, а интернет немедленно и послушно взорвался и занялся привычной травлей, где неопытный вновь прибывший репатриант оказывается под колпаком пристальных взглядов, становится объектом оценки и суждений.

Не важно, в самом деле, происходит дело в чеховской провинции или довлатовской «русской» Америке. Суть та же: интриги, сплетни, оскорбительные пародии и карикатуры, даже мордобитие – и в жизни, и в прямом эфире соцсетей. И ты вдруг неожиданно для себя оказываешься в гуще фантомной жизни, невольно ограниченной рамками новой родины и старого языка. Не успеешь оглянуться – и ты уже обсуждаешь новости, так похожие на сплетни, вырастающие до невероятных масштабов. И видишь, как травят новеньких, высмеивают за мнение и слово. А такие понятия, как «права человека», «толерантность» и «плюрализм», звучат для некоторых выходцев из СССР как ругательства. Эти понятия вредны и опасны. Здесь все черное или белое. Без оттенков. Идет поиск врага – снаружи и внутри. Впрочем, внешние враги действительно есть и только рады нашему раздраю.

Но, к счастью, израильский Брайтон – это не совсем Израиль, или даже совсем не Израиль. Это его маленькая часть. Там, за стеной ментального гетто идет совершенно другая жизнь. Там обсуждают новую книгу Амоса Оза, события в Сирии, очередное решение ООН и новое открытие в лечении диабета. Там люди идут к Стене, размышляя о будущем – своем и страны. Там еврейские, арабские, друзские и эфиопские женщины, правые и левые – идут маршем по стране, говорят о своей боли, спорят о мире и мечтают вырваться из порочного круга ненависти. Я люблю именно этот Израиль – многоликий, многоязычный. Центр мира и моих интересов, как говорится на языке налоговых законов.