Муниципальные выборы мы вроде как пережили. Демократия вещь, конечно, полезная, чего нельзя сказать о сопровождающих предвыборную борьбу страстях. И самым неприятным в минувшей избирательной кампании явлением стало агрессивное противопоставление русскоязычных избирателей религиозным.

Именно на этом противопоставлении многие кандидаты выстроили предвыборую борьбу в добром десятке городов Израиля, причем часть агитационных материалов уже балансировала на грани открытого антисемитизма. На этом противопоставлении с удовольствием паразитировали политиканы с обеих сторон баррикад – и «русские», и религиозные. И эта дешевая демагогия имела прекрасную питательную среду в тех городах, где «русские» и религиозные варятся себе помаленьку в параллельно существующих самообслуживающихся гетто.

Замечу, что муниципальная предвыборная борьба вовсе не обязана быть грязной. К примеру, в нашем Гуш-Эционе, несмотря на жаркие эмоции и неочевидные результаты выборов, все кандидаты вели себя по-человечески пристойно. Да и карту борьбы «русских» с религиозными разыграть у нас невозможно – наш мэр Шломо Неэман является одновременно и религиозным человеком, и русскоязычным уроженцем Биробиджана.

Да, большинство русскоязычных израильтян действительно настроены не религиозно. Но ведь то же самое можно сказать и о большинстве коренных израильтян! Однако среди коренных израильтян никакие политические силы, кроме самых маргинальных, не пытаются определить себя, в первую очередь, через борьбу с религией. А на «русской улице» это происходит сплошь и рядом.

Да, попытки насильственно насаждать религиозные нормы вполне реальны в современном Израиле. Но борьба с насильственным насаждением не тождественна борьбе с иудаизмом. И даже совершенно светский кандидат старается обычно в Израиле показать свою симпатию к иудаизму и включить религиозных людей в свою команду. И только «русские» кандидаты подняли на выборах знамя борьбы против иудаизма.

Основная причина этого явления, если вывести за скобки трудности репатриации, – это отсутствие на «русской улице» промежуточного звена между миром религиозным и миром светским. Это звено, складывающееся из совершенно разных по типу евреев, и образует истинную опору иудаизма вне зависимости от степени религиозности каждой отдельной личности.

Такой еврей традиционен, хотя обидится, если его так назовут. Ведь он почти не заглядывает в синагогу и ездит в субботу на машине к морю. Однако он воздержится от хлеба в Песах и от свинины во все дни года. И по-своему, пусть совсем не доктринально, но отметит главные еврейские праздники. А еще он учил в школе библейские сюжеты и выдержки из Талмуда и может напеть основные иудейские молитвы. Среди американских и израильских евреев таких традиционалистов большинство, а среди русскоязычных – считанные проценты. Исключением являются бухарская, грузинская и горская общины, но их с остальным русскоязычным еврейством объединяют, в сущности, только воспоминания об общем советском прошлом.

Почему среди нас так мало образованных по-еврейски – вполне понятно. Советская власть упорно трудилась семьдесят лет над истреблением любых традиций. И восполнить урон очень непросто, если вообще возможно. Так что нечего рассчитывать, что даже в будущем среди русскоязычных евреев будет много традиционалистов.

Однако во всей этой пёстрой когорте типажей между светским и религиозным миром есть еще один – их тянет к иудаизму не традиция, а интерес. В англоязычном и ивритоязычном мире совершенно чуждая иудейской традиции еврейская молодежь неожиданно бросается изучать Талмуд и хасидизм и штудирует каббалистические мистические книги – просто потому что это безумно интересно! А не оттого, что эти книги учили их деды.

Люди широкого мира, прикоснувшиеся к разным наукам и учениям, попробовавшие почти всё – от буддизма до психоанализа, захотели прикоснуться к иудаизму. И отсутствие таких людей среди русскоязычных – это истинная трагедия. И в этом надо винить уже не советскую власть, а нашего брата – религиозного еврея. За тридцать лет так и не смогли заинтересовать и зажечь сердца сотен тысяч думающих и ищущих себя светских евреев.

Если взглянуть на книги, которые издают для русскоязычных евреев, взглянуть на эти русские переводы, то в них всё то же самое – героическая готовность встать немедля «нерушимой стеной обороны стальной» на защиту еврейской традиции и умереть за веру, как будто на дворе до сих пор Советский Союз конца 1930-х годов и за соблюдение иудейских традиций сталинские тройки выдают сроки.

А ведь в иудаизме сколько всего произошло за последние десятилетия! Сколько течений мысли развилось! Множество ярчайших, не похожих один на другого мыслителей родилось. А какие дискуссии кипят! На иврите, английском и французском языках обсуждаются вопросы экологии и гомосексуализма, прав человека и медицинской этики, библейской критики и феминизма, искусства и музыки, медитации и секса. Не просто обсуждаются – а досконально разбираются. Но в этом не участвуют русскоязычные религиозные мыслители и раввины. И это кипение мысли не доходит до русскоязычного читателя.

Так что нечего винить авторов и потребителей примитивных «антирелигиозных» роликов и листовок. Как говорил один из хасидских учителей: «В того Б-га, в которого они не верят, я тоже не верю». А про настоящего им никто не рассказал.