Почему евреи остались в стороне от современных гендерных войн и борьбы за феминативы, объясняет наш колумнист.

Не знаю, как для вас, а для меня начало нового цикла чтения Пятикнижия означает среди прочего и старт некого нового этапа в жизни: своего рода перезагрузку и моей личной судьбы, и судьбы еврейского народа, и всего человечества – ведь, согласно каббалистической традиции, всё происходящее в нашем мире за неделю неким мистическим образом коррелирует с читаемым в неё библейским отрывком. Или, говоря словами еврейских острословов, «нет в мире такой вещи, которую наш раввин не мог бы привязать к недельной главе Торы». Потому что иначе какой же он раввин?!

Разумеется, при перечитывании каждый раз первого библейского отрывка «Берешит», повествующего о Сотворении мира, у любого не сильно религиозного человека – да и у религиозного тоже – возникает масса вопросов с подковыркой. К примеру: «Неужели-таки прямо за шесть дней?» Или: «А что, в самом деле из ребра?» Каждый из нас без труда сформулирует ещё десяток таких вопросов.

Ответов на эти вопросы тоже множество, причем многие из них исходят отнюдь не от «служителей культа», а от выдающихся ученых вроде Ньютона и Павлова, доказывавших, что между научным и религиозным мировоззрением нет непреодолимой пропасти. Скорее наоборот: по мере развития науки и углубления нашего понимания библейского текста эти концепции явно сближаются.

Но лично меня при чтении знаменитых строк про Сотворение мира занимает совершенно другой вопрос, сильно перекликающийся с темой, которой, если верить новостям, больше всего одержимо сейчас человечество. И я не про коронавирус. А про гендерную самоидентификацию. Отношение к данной теме за несколько месяцев прямо на наших глазах стало неожиданно чуть ли не главным показателем соответствия человека на «прогрессивность», которым сейчас меряют всё и вся. Да таким, что, к примеру, некогда всеми любимую и почитаемую Джоан Роулинг, написавшую серию романов о Гарри Поттере, подвергли оголтелой травле лишь за то, что она, по сути, констатировала: да, у мужчин и женщин есть отличия. Нет, не правовые! А чисто физиологические. Но и этого было достаточно, чтобы великую писательницу мигом растерзали в клочья.

Начитанным евреям смотреть на эти страсти, конечно же, смешно. И не только потому что, будучи древним народом, стадию женской эмансипации евреи прошли еще несколько тысячелетий назад и давно живут в системе, где муж решает главные вопросы – будет ли война с палестинцами и какого числа, а жена – все остальные. Но и потому, что начитанные евреи знают: все эти бурные гендерные споры, строящиеся на основе крика, мата и идеологических доктрин, ведутся, в сущности, от безграмотности. Да и сама история о том, что первым Б-г сотворил мужчину, а лишь потом и из него женщину – просто следствие неверного прочтения и накопившихся ошибок переводчиков. «И сотворил Б-г человека по образу и подобию Своему, сотворив их мужчиной и женщиной», – вот что на самом деле гласит библейский текст. То есть, согласно иудейской традиции, человек был сотворен сразу мужчиной и женщиной, а потом лишь разделён на эти части. А потому сам спор о том, кто тут главный, который, в сущности, и ведётся, – он, мягко говоря, не от большого ума и не от больших знаний.

Человек – это парное, но единое существо, и очень хорошо можно это прочувствовать во время секса. Поэтому он и она – это не самец и самка, призванные вести между собой бой за первенство в стае и на тридцати квадратных метрах, но единая сущность. Оттого боль и проблемы партнёра в крепких парах ощущаются как свои собственные. На этом принципе единства духовного и физического и основано представление человечества о любви; на этом принципе строилась традиционная еврейская семья, и именно он был основой благополучия и главной тайной еврейского семейного счастья.

И хотелось бы, чтобы наше прогрессивное человечество, обсуждая свои гендерные проблемы, время от времени вспоминало, что путь к подлинно гармоничным отношениям и личному счастью человека лежит в полном духовном и телесном единении мужского и женского начала, а не в выяснении, кто же тут главный.