Я слышала эту сирену много раз – ею чтут в Израиле память погибших. Но прямо сейчас этому пронзительному звуку в мирном Тель-Авиве было не место. И я растерялась.

Да, накануне я ехала по любимому Яффо среди горящих покрышек, подожженных недовольной арабской молодежью. Наутро возвращалась с экскурсии через арабские деревни – там были пробки, совершенно обычные для мусульманского поста Рамадан, но вот напряжения вокруг было гораздо больше. Казалось, включи я не вовремя поворотник, и может начаться третья мировая.

И все же на моей памяти – я репатриировалась в Израиль четыре с половиной года назад – серьезных операций еще не было. Но сирена продолжала выть. Теоретически я знала, что нужно выйти из квартиры, спуститься вниз и найти дверь в бомбоубежище. Однако внутренний голос недоверчиво ворчал: не может быть, что это всерьез! В Тель-Авиве, в XXI веке? Наверное, это просто учебная тревога. В этот момент стекла задрожали в первый раз, а за окном что-то грохнуло.

Стало понятно: все, что происходило последние несколько дней – волнения в Иерусалиме, поджоги мусорных баков и автомобилей в городах со смешанным арабо-еврейским населением, частично предотвращенные теракты, – привело к переходу на следующий уровень. На нас летят ракеты ХАМАСа.

Я подошла к окну и завороженно уставилась на огненный фейерверк. Сначала белая комета, потом раздается глухой звук «бумс» – срабатывает наша система ПВО – и белая точка превращается в оранжевую. Через несколько секунд приходит взрывная волна и сыпется штукатурка.

Пока я размышляла, что надеть: теплую одежду на случай блокадной зимы – да, генетическая память иногда устраивает забавные кульбиты, или красивое платье для знакомства с соседями, – обстрелы усилились. Но небо было таким красивым, что я просто физически не смогла оторвать себя от окна.

Через 40 минут все стихло. Спускаясь по лестнице в подвал, увидела, что все соседи уже идут обратно. Я открыла новости и узнала о прямом попадании ракеты в автобус в городе Холон, где живет много моих близких. Позвонила другу и получила красочное видео, как взрывная волна разбила все окна в его квартире.

Еще через час я просто тупо расплакалась.
– По рюмашке?
– Давай.

Крепкого алкоголя дома нет, на часах – полночь, а значит, его уже и не купить, и мы с другом едем в центр Тель-Авива в надежде выпить в баре. Но город вымер. В одном маленьком магазинчике продавец все же вытащил из-под полы бутылку коньяка. Мы пошли на пляж, сели на мокрые от брызг пластиковые стулья и налили сразу граммов по 150. Когда через час опять завыла сирена, я уже не боялась.

Взрывы ракет над головой напоминали праздничный салют, ударная волна смягчалась отсутствием вокруг хлипких стен, а бурлящие волны, накатывавшие на пляж, придавали ситуации какую-то кинематографическую красоту. Вокруг нас старательно наворачивала круги машина для утрамбовки пляжного песка. Мы предложили водителю в кипе фронтовые сто граммов. Он не отказался.

Сегодня, спустя еще пару дней, понятно, что это война. Еще к одному приятелю залетел осколок в дом и продырявил стену. Другому на балкон приземлился кусок обугленного металла, совсем не похожий на метеорит. Есть жертвы среди мирного населения, включая детей. Аэропорт временно не принимает рейсы, да и некого принимать – сегодня все ведущие авиакомпании приостановили полеты в Израиль.

Но жизнь продолжается. Вчера я поехала на йогу по пустынным улицам Тель-Авива.
– Что мы будем делать, если зазвучит сирена?
– Как обычно, глубокий вдох, плавный выдох.