Еврейский танец и эксперименты авангарда

В Музее русского искусства имени Цейтлиных в Рамат-Гане открылась выставка «Хореограф Вера Шабшай — забытая амазонка авангарда». Выставка посвящена хореографу и танцовщице Вере Шабшай (1905 — 1988), работавшей в Москве в середине двадцатых — начале тридцатых годов прошлого века. Это была эпоха расцвета свободного танца в России, начало которой положили выступления Айседоры Дункан. Шабшай можно причислить к кругу «амазонок авангарда», как называл талантливых танцовщиц Александру Экстер, Наталию Гончарову, Ольгу Розанову поэт-футурист Бенедикт Лившиц.

Еще студенткой в 1926 году Шабшай начала пластические опыты в Лаборатории молодых постановщиков при московском Театральном техникуме (впоследствии – ГИТИС). Затем преподавала сценическое движение в еврейском театре-студии «Фрайкунст» по приглашению режиссера Бориса Вершилова, ученика Вахтангова. Здесь она организовала свою танцевальную студию и создала «танец-театр». Вера поставила более ста хореографических номеров, «характерно еврейских по форме и по сюжету». Модернистские постановки Шабшай представляли собой синтез джаза, пантомимы, эксцентрики и физкультуры.

Шабшай сотрудничала с композиторами из «Общества еврейской музыки», молодыми музыкантами и художниками, выпускниками ВХУТЕМАСа, выполнявшими эскизы костюмов к ее постановкам. Вечера еврейского танца, балета и пантомимы проходили в Государственном еврейском театре и на различных московских сценах. Ее деятельность прервалась с закатом авангардного искусства в сталинские времена.

Название выставки — «Забытая амазонка авангарда» — эффектно, но не точно. Если бы Вера Шабшай была бы забыта, то не было бы самой выставки, любопытной экспозиции в рамат-ганском музее. За подготовкой этой выставки и историей исследования архивов и документов, связанных с Верой Шабшай, стоит надежда сберечь память об этой танцовщице и хореографе и желание рассказать ее историю, запечатленную в картинах и старых фотографиях, зрителям. Инициатором этой выставки стала живущая в Израиле дочь хореографа — Наталья Львовна Шабшай, ее внук — скульптор и специалист по художественной ковке Андрей Куманин и куратор музея имени Цейтлиных Леся Войскун.

В семейной истории Веры Шабшай немало славных имен. Ее отец — профессор Яков Фабианович Каган-Шабшай — был известным в Москве коллекционером и меценатом, участником «Кружка еврейской эстетики», одним из первых ценителей творчества Марка Шагала, профессором основанного им же в 1920 году в Москве на собственные средства Института инженеров-электриков-производственников, в дальнейшем Государственный электромашиностроительный институт имени Я.Ф. Каган-Шабшая (ГЭМИКШ). В 1930 году на базе Станко-инструментального факультета ГЭМИКШ Яков Фабианович создал Станко-Инструментальный институт (СТАНКИН). Судьба этой семьи удивительна и драматична.

Часть рассказа об этой семье, посвященная Вере Шабшай, – и является темой выставки, которую больше года готовила куратор Музея русского искусства Леся Войскун и которую стоит посмотреть не только тем, кто интересуется историей развития танца в советской России, но и тем, кому любопытно узнать, как работают музейные кураторы; как из случайного разговора рождается выставка, за которой стоят годы труда, бесконечная переписка, поиски в архивах, сложная атрибуция, реставрация фотографий, поездки, разговоры, работа в музейных лабораториях — к примеру, для того, чтобы определить состав клея, которым пользовались в московских фотомастерских в 20-х годах прошлого века.

История создания выставки вкратце такова: в 2003 году в газете «Вести» появилась первая в Израиле публикация о Вере Шабшай (автор — Ян Топоровский), затем фамилию Шабшай Леся услышала от хранителя балетного отдела тель-авивской библиотеки «Бейт-Ариэла» Виктории Ходорковской, позже она познакомилась с Натальей Львовной Шабшай и ее сыном Андреем Куманиным, но идея выставки еще не выкристаллизовалась. Понадобилось еще немало времени для того, чтобы описать и объяснить в прекрасно изданном каталоге выставки (график-дизайнер — Полина Адамова) каждую строчку со старых афиш, узнать, кто стоит за перечисленными на них именами, за бледными буквами выцветшей типографской краски, за фигурами на фотографиях, впервые представленных широкой публике.

Несколько вопросов к Лесе Войскун — куратору музея и выставки:

— Как появилась эта выставка? Вы поговорили с людьми. Проявилось некое направление работы. Что было дальше?

— Дальше было непросто: надо было определить характер выставки, ее контекст, центральную тему, отталкиваясь от десятка старых безымянных снимков. Представить немногие имеющиеся материалы как часть большого проекта. Попавшие ко мне в руки несколько фотографий были выставлены в Бахрушинском театральном музее в Москве и описаны в каталоге. Автора статьи, в которой упоминалась Вера Шабшай, я встретила на конференции в Одессе, куда поехала в связи с другой выставкой (коллекции Перельмана) в нашем музее. И так все началось — с каких-то упоминаний, со случайных встреч, с вдруг начавших приходить в музей писем московских потомков семейства Шабшай. Постепенно стала вырисовываться центральная линия: оказалось, что эти старые фотографии были сделаны в рамках исследовательского проекта еврейского и авангардного танца в России 1920-х годов. Вера Шабшай занималась хореографией для еврейского театра, в постановках которого заметное место занимала сценическая пластика. В каталоге выставки по следам материалов экспозиции описываются и соратники Веры Шабшай, рассматриваются параллели между ее творчеством и развитием танца в Палестине 20-30-х годов.

— Вы собрали материалы, посвященные Вере Шабшай и авангардному танцу в России, выпустили книгу, оформленную в духе «Окон РОСТа», явно потратили массу времени. Посему возникает банальный вопрос: как вам удалось «пробить» тему, не является ли она спорной для художественного музея и как удалось добыть деньги на проведение выставки?

— Музей русского искусства имени Цейтлиных — муниципальный, то есть деньги дал город. Не сразу, конечно, а после того, как директор рамат-ганских музеев Меир Аронсон, пусть и с некоторыми сомнениями, но утвердил тему выставки.

— Его сомнения неудивительны. Кому интересны старые фотографии — изломанные позы физкультурного российского авангарда почти что вековой давности?

— Он еще больше удивился на открытии — количеству пришедших гостей. Балетный авангард многим интересен, пусть это и спорная тема для художественного музея, но любой музей — это еще и просветительская работа, возможность выставить нигде ранее не экспонировавшиеся материалы, научные исследования. Выставка получила немалый резонанс — нам и пишут из Москвы, Франции, США.

— А местное хореографическое сообщество отреагировало?

— Пока что полной тишиной, несмотря на то, что один из разделов выставки посвящен тому, что происходило в балетном Тель-Авиве в 1920-30-е годы. Реакция в израильской прессе также почти нулевая, а ведь благодаря этой выставке музей получил редчайшие материалы. Но не это главное — главное, чтобы сюда пришли зрители и поняли, кто такая Вера Шабшай и что такое еврейский танец.

— Была идея — показать становление авангардного и еврейского танца, был десяток старых фотографий, по почте прислали выцветшие плакаты. Как на этих материалах вы строили экспозицию, как проводили атрибутику?

— Читала, ходила по специализированным библиотекам, искала в Интернете, но главное — обращала внимание на те вещи, на которые никто до этого не обращал внимание. И вдруг все начало соединяться. Имя, увиденное на подписи к фотографии, встретилось в книге, мелькнуло на афише, и в результате все соединилось в целостную экспозицию. Мне стали присылать книги, эскизы. Московские родственники Веры Шабшай решили выставить невыставлявшиеся ранее рисунки Фалька, Куприянова, портрет Веры Шабшай кисти Андрея Гончарова. Да и все на этой выставке выставлено в первый раз. Многие материалы десятки лет лежали в письменном столе. Часть из них были привезены в Израиль Натальей Шабшай, часть прислали из Москвы специально для выставки.

— И что в результате получилось — рассказ о Вере Шабшай или о еврейском танце?

— Очень сложно привлечь публику на выставку, посвященную малоизвестному человеку. Потому имя Шабшай мы связали с историей авангарда, ГОСЕТа, художественного — свободного, а не этнического — танца в России, проявлением конструктивистских идей, историей существовавшей в 20-е годы «Хореологической лаборатории», балетные эксперименты которой снимали фотографы из Русского фотографического общества в рамках грандиозного проекта изучения человеческого тела и движений. Время, отведенное для жизни еврейского балета и пантомимы в советском обществе, оказалось очень коротким. Правда, Вере Шабшай удавалось не только проводить в столице «еврейские вечера», но и создать такие крупные постановки как «Алеф» — балет-пантомиму, музыку для которого написали Гнесин, Крейн, Мильнер, Оранский, Сац, Штрейхер, Энгель и «Дочь Иеффая» — балетную сказку на музыку Александра Крейна, шедшую на подмостках театра «Фрайкунст» в 1930-31 годах.

— Вся эта история закончились в 1936 году?

— Да. Потому так и интересны снимки «Хореологической лаборатории», что можно провести параллели между тем, что происходило в Москве, и тем, что делали в Эрец — Исраэль в 30-е годы сестры Оренштейн, Гертруда Краус, Барух Агадати (на выставке представлены их фотографии, сделанные Альфонсом Гиммельрайхом и Авраамом Соскиным).

— Вы проделали огромную работу, масштаб которой понятен только специалистам. А зрители смогут оценить саму выставку, работу, стоящую за каждым словом на подписях к фотографиям?

— Мне важно, чтобы зрители пришли на выставку и увидели, какой личностью была Вера Шабшай. А вся работа по датировке, атрибутике, результаты переписки с другими музеями и библиотеками — все это описано в каталоге выставки, благодаря которому зрители могут ее оценить без подробных экскурсий.

— Эта выставка хорошо смотрится, она эстетична, она привлекательна. Как вы пытаетесь привлечь людей?

— Просто приглашаю всех ее посетить.

Выставка «Хореограф Вера Шабшай — забытая амазонка авангарда» проходит в Музее русского искусства им. Цейтлиных в Рамат-Гане по адресу: ул. Хибат Цион, 18, тел.: 03-6188243. Музей работает все дни недели, включая субботу. Выставка продлится до конца декабря.