Допетая песня

Мартин и Клара Крамер (Cramer) и их сын Эрвин были депортированы из Германии в 1942-м. На столе в их доме в Аугсбурге (Augsburg) остался листок бумаги с написанным на нем стихотворением:

«Допета песня.

И хоть еще звучит мелодия в покинутом навечно доме,

Но все закончено. Допета песня…».

Мартин, Клара и Эрвин так не вернулись…

Шестьдесят один год спустя другой сын Мартина и Клары, известный журналист Эрнст Крамер, покинувший Германию незадолго до начала Второй мировой войны, вернулся в родной Аусбург, чтобы получить орден почетного жителя города. Этой награды его удостоили за вклад в установление дружеских отношений Германии с Израилем и США, содействие объединению Германии и участие в разрешении международных конфликтов. Для журналиста, публициста и директора благотворительного издательского фонда в Берлине это награда — признание его жизненных достижений.

Хотя сам он и продолжает считать, что не заслужил столь высокой оценки, награду принять согласился — ведь для него это еще и дань памяти о происходившем в годы нацизма, о депортациях и убийствах еврейского населения, в том числе его ближних.

Эрнст Крамер хорошо знаком германской общественности. Среди двухсот приглашенных на празднование его 90-летия в январе были известные журналисты, деятели культуры и политики, включая послов США и Израиля, а также бывшего канцлера ФРГ Гельмута Коля. Во время недавней войны в Ираке Крамер открыто поддержал американо-британскую кампанию (весьма не популярная в Германии позиция). Он никогда не скрывал своего мнения и по любому другому вопросу, даже если оно шло вразрез с общепринятым. Так, дискутируя недавно с израильскими гостями о некоторых направлениях израильской политики, он произнес замечательную фразу: «Как еврей я хочу, чтобы еврейское государство вело себя лучше, чем его соседи».

Эрнст Крамер открыто выступает против ксенофобии, отстаивая право гражданских служащих-мусульман Германии покрывать голову традиционными платками. «Частью нашего наследия должно оставаться терпение», — считает он.

Семья Крамеров была типичной семьей немецких евреев — не очень религиозных и посещали синагогу лишь по большим праздникам, в большей степени отождествляя себя с немцами. Но приход Гитлера к власти сместил акценты, и в вопросе о национальном самоопределении членов семьи все вернулось на свои места. К тому времени его семья, как и другие евреи, пытались покинуть Германию. Но эмигрировать удалось только Эрнсту и его сестре Хелен, оказавшихся вдвоем в США.

Впрочем, переезду предшествовало другое «путешествие» — в Бухенвальд, куда его отправили вместе с другими евреями после ноябрьских погромов 1938 года. Эрнст был освобожден из лагеря при условии, что покинет страну. Приехав в США незадолго до начала Второй мировой войны, он уже в 1943 году получает американское гражданство.

Впрочем, судьбе было угодно еще раз привести его в Бухенвальд — на сей раз уже солдатом американской армии, вскоре после освобождения концлагеря в феврале 1945 года. Его глазам предстали «горы трупов и люди, умиравшие на глазах после съеденных американских армейских пайков, слишком питательных для смертельно истощенных евреев».

Крамера попросили остаться в Германии, чтобы помочь работе военной администрации. Наладив издание газеты на немецком языке «Die Neue Zeitung», он вернулся в США, где работал в информационном агенстве ЮПИ (United Press International), которое позже вновь откомандировало его в Германию. В 1958 году молодого журналиста приняли в издательство «Die Welt», которое стало для него постоянным местом работы. С завидной для своего возраста энергией он ежедневно проделывает путь в издательский офис и по сей день.

Еврейская жизнь в Германии сегодня переживает пору подъема. Благодаря росту иммиграции из стран бывшего СССР еврейское население страны за последние 13 лет утроилось и насчитывает сегодня более 100 тысяч человек. Достаточно красноречиво иллюстрирует эту тенденцию Аусбург, родной город Крамера: если до 1933 года в здсь проживало 1200 евреев, около половины из которых было уничтожено за время Холокоста, то к 1990 году в городе оставалось лишь приблизительно 150 евреев; сегодня же еврейское население Аусбурга выросло до полутора тысяч, большую часть из которых состовляют новые иммигранты.

Крамер отмечает, что большинство неевреев в Германии «целиком и полностью признали тот факт, что в стране есть место еврейской жизни, и хотят, чтобы еврейская история стала частью их собственной».

«Столько книг о еврееях не издается ни в одной стране мира, даже в Израиле, — говорит он. — Количество диссертаций на темы иудаизма и Израиля просто поражает». Однако он подчеркивает и то, что «никто еще не ответил на вопрос, почему люди вели себя подобным образом и почему многие игнорировали очевидное». Этот вопрос не дает ему покоя — наверное, потому он и продолжает хранить свой американский паспорт (даже при том, что германское гражданство было возвращено ему много лет назад).

А слова из стихотворения его отца до сих пор напоминают о том, что было, и предостерегают от повторения этого. На церемонии награждения, состоявшейся в Аугсбурге, Эрнст Крамер прочел стихотворение своего отца: он вернулся, но песня допета навсегда…