Обед на шедевре

Кенда и Яков Бар-Гера — коллекционеры. 35 лет назад они начали собирать работы запрещенного искусства, авторами которых были художники и скульпторы из нацистской Германии и коммунистической России. Гордость их коллекции — нонконформистские произведения, созданные в Советском Союзе между 1955 и 1988 годами.

Кенда Бар-Гера родилась в 1927 году в Лодзи. Ее семья получила разрешение на иммиграцию в Палестину еще до начала Второй мировой, но мама Кенды не пожелала оставить в Польше престарелых родителей. Во время войны семья оказалась в лодзинском гетто, а в 1944 году их распределили по разным лагерям. Все близкие Кенды погибли. Девушку отправили в Аушвиц, а затем — в Нижнюю Силезию, где вместе с остальными евреями ее заставляли копать противотанковые траншеи. В мае 1945-го Кенда, подобно многим выжившим, была освобождена советскими солдатами, которые помогли ей «вновь ощутить себя человеком».



После войны Кенда присоединилась к молодежному сионистскому движению и с поддельной визой переехала в Хайфу. «Я приехала с маленьким чемоданчиком, в который поместилась лишь пара платьев, — вспоминает она. — Мне предложили железную кровать, но я даже представления не имела, куда ее поставить. С собой у меня было 10 долларов, которые в поезде тайком передал мне отец, когда нас отправляли в Аушвиц. Они у меня хранятся до сих пор»… Спустя несколько дней ей удалось связаться со своей теткой, которая и приютила ее в Гиватаиме. Кенда вступила в Лехи (Lechi), а затем в вооруженные силы Израиля, служила в 8-й бригаде под руководством Ицhака Садена. «Даже при том, что приказы должны были даваться на пяти языках, чтобы все солдаты точно понимали их, мы завоевали Лод», — рассказывает она с мокрыми от слез глазами.

В 1950-м она вышла замуж за Якова Бергера, тоже пережившего Холокост. В силу обстоятельств семье пришлось перебраться в Кёльн и поменять фамилию на Бар-Гера. Переезд в Германию оказался очень тяжелым испытанием. В 1966 году Бар-Гера вышла на заслуженный отдых и занялась частным бизнесом.

В конце шестидесятых она со своими друзьями открыла в Кёльне галерею. Интерес к искусству проявился у нее еще во времена политического и военного могущества Советского Союза: «Сначала мы покупали работы у тех художников, которые были вынуждены переехать на Запад, затем постепенно стали налаживать связи с теми, кто остался “там”. Друзья в Праге, у которых имелась возможность пересекать советскую границу, приобрели для нас работы Малевича».

Посещая коллекционеров и забытых всеми художников, Бар-Гера объехала всю Западную Европу. В 1996 году один из друзей рассказал ей о замечательной художнице польского происхождения по имени Мела Мутер, которая прозябала во Франции в нищете и одиночестве. «В молодости она была любовницей Рильке, который в письмах называл ее “М”, — объясняет Кенда. — Мутер, показывавшей свои работы наряду с творениями Пикассо на крупных выставках, при переезде во Францию пришлось сменить свою веру, что, впрочем, не спасло ее от антисемитских преследований при нацистской оккупации. Многие из ее работ были уничтожены, и ей приходилось жить в нищете». В конце шестидесятых Бар-Гера устроила для Мутер несколько выставок.

В 1973 году Бар-Гера вместе со своим партнером открыла независимую галерею в Кёльне, причем открытие выставки было посвящено Василию Кандинскому: «В Германии меня называли владелицей галереи вдов. Чтобы получить разрешение на показ работ Кандинского, я с огромным букетом роз поехала к его вдове, Нине. Нина согласилась передать мне не только акварели своего мужа, но и его блокнот, о котором до того времени не было известно. В нем художник оставил эскизы своих работ с указанием размеров картин и стоимости, по которой они были проданы».

В 1974 год она организовала выставку Роберта Михеля, который во время Второй мировой войны служил пилотом Люфтваффе. Михель учился живописи в Веймаре, а когда власть захватили нацисты, забросил искусство и занялся рыболовством. Кенда вспоминает: «Когда я предложила выставить его работы в галерее, он печально на меня взглянул и со вздохом сказал, что его никто уже не помнит. Однажды нашу галерею посетил директор музея Manesmann и заинтересовался работой Михеля “Mann-es-manbild”, которую пожелал приобрести за 100 000 немецких марок». Чтобы оформить сделку, отправились в село, где жил Михель, однако тот картину продавать отказался. «Жаль, что они не предложили мне продать ее 40 лет назад», — сказал он Кенде.

Трое детей супругов Бар-Гера переехали в Израиль, где живут и по сей день. В 1978 году к ним приехал отец. Кенда же оставалась в Кёльне еще три года: разве могла она просто взять — и бросить галерею, которая была ее детищем! Когда она возвратилась в Израиль, то вместе мужем посвятила все свое время составлению каталога собранной коллекции, включавшему около 700 фотоснимков, запечатлевших работы нонконформистов из Советского Союза.

Приглашение Кенды Бар-Гера на аукцион Сотби–Москва в 1998 году стало для нее знаком завершения эпохи запрещенного искусства: «Мы собирали эти работы в то время, когда они были запрещены. Творение Григория Брускина, который в 1984 году подписал свою картину на иврите, на московском аукционе было продано по фантастической цене. После этого мы поняли: искусство в России больше не преследуется».

В 1989 году Яков Бар-Гера посетил Советский Союз и побывал в доме Валерия Юрлова, у которого желал приобрести полотна, написанные в 1950-е годы. «У меня не было работ в тот периода, — ответил ему Юрлов. — Единственная работа — та, на которой вы сейчас обедаете». Удивленный коллекционер заглянул под стол и увидел написанную на внутренней стороне деревянной столешницы картину. Пришлось подарить семье Юрловых новый стол, а старый — купить. Кенда Бар-Гера отдала творение на реставрацию, после чего оно было помещено в деревянную рамку. Сейчас это «полотно», наряду с другими некогда запрещенными произведениями искусства, демонстрируется на выставке в венском городе Ашдод.