"Окно возможностей"

В начале мая исполнилось девять лет подписанию каирских соглашений между Израилем и палестинцами и четыре года с той даты, когда, согласно замыслу, должно было быть достигнуто прекращение конфликта и подписан окончательный вариант соглашения между враждующими сторонами. За это время только человеческие потери сторон в результате продолжающихся столкновений стали измеряться трёхзначными цифрами, большая часть пострадавших – гражданское население. Ещё пару месяцев назад воспринималось в качестве бесспорного факта тезис, что стороны бесконечно далеки от согласия, даже дальше, чем были девять лет назад. Однако теперь, вроде бы, появился повод для оптимизма, и неистребимый "лучик надежды" увидели те, которые ещё совсем недавно были настроены скептически.

Объяснимо и то, что оценка израильтянами перспектив сближения сторон, как правило, коррелирует с идеологическим "окрасом": те, для которых удержание территорий и "полнота" Эрец Исраэль – в системе политических ценностей на первом месте, склонны к скептицизму и негативной оценке намерений противоположной стороны. Те же, у кого на первом месте стоит ценность человеческой жизни и мирного существования, склонны, наоборот, к более оптимистической оценке перспектив дипломатических усилий.

Действительно, того, кто считает, что мирное сосуществование евреев и палестинцев вполне реально, и, одновременно, настаивает на удержании территорий Западного Берега и полосы Газа, как на высшей ценности, легко обвинить в отсутствии доброй воли. Поэтому в этом случае ему гораздо легче защитить свою позицию от нападок, утверждая, что мир с арабами невозможен в принципе. Если же в "списке" твоих желаний на первом месте мир и заповедь "не убий", но ты одновременно, считаешь, что этого достичь почти невозможно, твой подход выглядит как бы "неконструктивным": что толку желать мира, если его всё равно нельзя получить? В итоге, однако, получается полное смешение желаемого с действительным и, как следствие, отсутствие шансов проанализировать ситуацию объективно.

Так, израильские правые склонны оценивать мотивацию американской администрации, как обусловленную, по-преимуществу, желанием перевыборов в 2004 году и гонкой за "еврейскими голосами". Это даёт им дополнительную надежду на то, что от Израиля в конце концов "отстанут" и поселения останутся на своих местах в Иудее, Самарии и Гуш-Катифе. Левые склонны видеть в последних американских инициативах желание совершить "нечто историческое" на Ближнем Востоке. Это даёт им дополнительные основания верить в осуществление своих надежд. Теперь, после приезда Пауэлла первые обратили внимание на то, что он не встретился с Арафатом, а вторые – услышали, как госсекретарь осадил Шарона в его требовании к палестинцам отказаться от возвращения беженцев.

Небольшое число людей, впрочем, предпочитают интеллектуальную честность всему остальному. Мира, действительно, хочется, и он с арабами, в принципе возможен – это доказывает мирный договор Израиля с Египтом и Иорданией. Однако, очень не хотелось бы обманывать самого себя относительно перспектив мира с палестинцами в настоящее время. Слишком уж большая негативная "работа" проведена за эти девять лет на обоих берегах конфликта теми, для которых человеческая жизнь – ценность отнюдь не первостепенная. Я уже не говорю об исламских террористах – их роль в торпедировании мирного процесса вполне известна. Я хочу напомнить также о террористах собственных, еврейских, эффективность которых и способность бить по самым, что ни на есть "нервным узлам" урегулирования оказалась нисколько не меньшей, чем у организации "Хамас". Так, выстрелом Игаля Амира оборвалась жизнь израильского премьер-министра Ицхака Рабина – единственного, пожалуй, израильского политика, который сочетал в себе стремление к миру с необходимым для этого авторитетом в глазах нации. За время, прошедшее с момента его гибели, новый израильский Де-Голль так и не появился, а мирный процесс окончательно зашёл в тупик уже при следующем, правом, правительстве. Самое время упомянуть и террориста-камикадзе Баруха Гольдштейна, совершившего самоубийственное нападение на молящихся арабов в пещере Махпела – могиле праотцов в Хевроне – и таким образом растоптавшего негласное табу на пролитие крови в святом месте.

Не всё в порядке и в рядах международного сообщества, вмешательство которого требуется теперь для вывода процесса из тупика. Как кажется, Соединённые Штаты "загораются" палестино-израильским мирным урегулированием тем больше, чем меньше имеется оснований рассчитывать на успех их начинаний. Три года назад, в Кемп-Дэвиде, США не нашли в себе достаточно воли в жёсткой форме потребовать от сторон согласия на взаимные уступки. Арабы тут же испугались, что независимость уплывает у них из рук, и ответили интифадой Аль-Акса, воспользовавшись первым же удобным случаем (визит Шарона на Храмовую Гору). Теперь, когда с обеих сторон пролито столько бессмысленной крови, ситуация возвратилась к той самой точке, где она находилась десять лет назад. С тем отличием, что экономика автономии, да и Израиля, разрушена, а степень взаимного озлобления поднята на невиданную высоту.

Американская администрация неоднократно высказывалась в том смысле, что после войны в Ираке, создаётся, якобы, новое "окно возможностей" и для урегулирования палестино-израильского конфликта. Хотелось бы в это "окошко" заглянуть. Пока что есть подозрение, что разногласия между союзниками по антитеррористической коалиции по иракскому вопросу могут отравить международное сотрудничество во всех областях, включая координацию усилий на направлении ближневосточного урегулирования. Давненько не было у бывших близких союзников США столь много причин желать Америке "поскользнуться". Пауэлл демонстративно отказался встречаться с Арафатом и вел последние переговоры с Абу-Мазеном. Однако, как стало известно из палестинских источников, в Рамаллу планируется визит французского министра иностранных дел де-Вильпена, который намерен вести переговоры в первую очередь с Арафатом.

Другим участникам ближневосточного "квартета" не надо много усилий, чтобы торпедировать дипломатическое наступление США. Достаточно будет настаивать на реализации "дорожной карты" в том виде, в котором она уже была представлена. Ведь совершенно ясно, что у США теперь, как и в прошлом, не хватит политической воли, чтобы продиктовать обеим сторонам, включая Израиль, любой из мыслимых вариантов урегулирования. Активисты израильских правых партий почти постоянно находятся в Вашингтоне, пытаясь повлиять на американских сенаторов, чтобы те заблокировали любые американские инициативы, связывающие руки настоящему политическому руководству Израиля. Кроме того, после иракских событий палестино-арабский конфликт всё более сдвигается на периферию арабского национального сознания в пользу усиливающейся ненависти к самим Соединённым Штатам. И, похоже, из-за этого ни Арафату, ни Абу-Мазену не позволят прийти к согласию с США и Израилем соображения общеарабской солидарности, выраженные языком исламского фундаментализма.

В итоге: Шарон не желает говорить о территориальных уступках, чтобы, как он теперь объясняет, "не раскрывать карты" на переговорах. Арафат и Абу-Мазен, в свою очередь, не хотят давать чётких обещаний о прекращении терактов – наверно, тоже, чтобы не раскрывать свои карты. Какая-то часть палестинцев готова себя взорвать ради достижения цели совершенно иллюзорной – уничтожения государства Израиль. Однако, по крайней мере часть палестинцев готова идти на жертвы ради цели вполне реальной — государственной независимости. Израиль же будет продолжать расплачиваться жизнями своих сыновей за удержание территорий, которые, совершенно очевидно, никогда не сможет присоединить (иначе бы он уже сделал это давно).

Девять лет назад мой научный руководитель, профессор Иерусалимского Университета был очень горд тем, что у него в группе работают рука об руку, и коренные израильтяне, и новые репатрианты, и арабы. Он в этом видел "овеществление" мечты своего отца – коммуниста-киббуцника – о братстве всех населяющих эту благодатную землю. Теперь немного жаль мечтаний таких людей, может быть наивных, но именно энергией своего неисчерпаемого идеализма сумевших построить нечто совершенно, казалось бы, невообразимое — еврейскую страну. Пускай, мир на Святой Земле столь же нереален, как заповедь "не убий" во всём мире. Однако оттого, что заповедь "не убий" нереалистична, она ведь не перестаёт быть заповедью.