Сходство моментов

Покуда план по отделению, ставший в последние месяцы одной из главных тем ближневосточной политики, набирал обороты, пошли разговоры о том, что премьер-министр Ариэль Шарон приближается к своему «моменту Бен-Гуриона».

В общих чертах, эта фраза означает, что Шарон сейчас оказался в критической ситуации, когда ему, как и в свое время первому премьер-министру Израиля, необходимо будет предельно сконцентрироваться и принять жизненно важное решение, которое сформирует лицо нации на ближайшие годы. Наиболее типичными моментами эпохи Бен-Гуриона стали его решения о принятии разделительного плана ООН и, после принятия декларации о независимости, приказ об открытии огня по «Альталене», давший понять что новое государство будет иметь только одну армию.

Отделение неизбежно станет именно таким «моментом Бен-Гуриона». Однако решение о ликвидации шейха Ахмеда Ясина для Шарона таким моментом не стало — скорее, это был для него «момент Бегина», в том смысле, что Ариэль Шарон, подобно Менахему Бегину, определил стратегическую угрозу и решил ее удалить.

А стратегической угрозой для Бегина был иракский ядерный реактор, уничтоженный в июне 1981 года под громкий аккомпанемент международных протестов. Вот и вчерашняя операция в Газе чем-то напомнила бомбардировку реактора Саддама Хуссейна. Сейчас, как и тогда, трудно отделаться от ощущения, что западный мир просто не сумел набраться политического мужества, чтобы поддержать израильскую операцию. И это даже несмотря на то, что в мире очень хорошо понимают, почему Израиль предпринял этот шаг. И это даже несмотря на то, что в мире понимают, что Иерусалим не может оставаться пассивным перед лицом стратегической угрозы. Единственное отличие на сей раз заключается разве что в степени понимания США. Тогда, как и сейчас, критики подвергали сомнению не справедливость операции, а ее разумность, и были озабочены, прежде всего, тем, какую реакцию она повлечет. Тогда, как и сейчас, глава партии «Авода» Шимон Перес выразил свое несогласие.

В атмосфере палестинских угроз и призывов к мести, в обстановке осуждающих реплик европейских политиков и растущего ощущения изоляции, может быть, несколько утешает то, что реакция на бомбардировку иракского реактора — атаки, которая сегодня уже оценена по достоинству, — была такой же.

Есть и другое сходство между моментом Бегина тогда и моментом Шарона сейчас. Бегин уничтожил реактор незадолго до выборов, и это помогло ему одержать победу над Пересом. Шарон ликвидировал Ясина накануне сурового политического боя внутри Ликуда и кабинета. Трудно поверить, что Бегин разбомбил реактор из-за предвыборных амбиций, но несомненно то, что это шансов ему не убавило. Шарон, предпринимавший попытки уничтожить Ясина и в прошлом, тоже решился сейчас на этот шаг отнюдь не из-за внутренних политических баталий, при том, что эта операция не повредит его имиджу в Ликуде.

Ликвидацией Ясина и обещанием уничтожить других лидеров ХАМАС Израиль дал палестинцам понять, что государство просто так не позволит хамасовским террористам заполнить вакуум, который неминуемо образуется после выхода армейских подразделений из Газы, а также что Израиль собирается разрушить инфраструктуру ХАМАС еще до вывода армии. В Иерусалиме полагают, что ослабление ХАМАС позволит другим палестинским силам взять ситуацию под контроль после ухода ЦАХАЛ. И если Израиль перед выводом войск приступил к политике выжженной земли, то это делается лишь для того, чтобы позволить другим палестинским силовым структурам обрести контроль над Газой.