Лицо интифады

Его речи оставляют в душе странное, противоестественное чувство… Наверное, дело не в том, что именно говорит находящийся в розыске лидер «Бригад мучеников Аль-Аксы» Западного берега, а в том, как он это говорит. Слова Зубейди — словно слова призрака. Этот некогда мирный активист, четыре года назад впервые взявшийся за автомат и превратившийся не то в героя, не то в убийцу, славит палестинскую интифаду словами, схожими с теми, которыми он характеризует самого себя. «Интифада агонизирует. Сегодня мы переживаем ее финальные стадии, и я могу это подтвердить», — заявил он в интервью корреспонденту израильской газеты «Jeruselem Post» в начале августа.

Действительно, если кто-то и является живым олицетворением интифады в канун ее четвертой годовщины, то это именно 28-летний Закария Зубейди. Лидер террористической группировки с нескрываемым хвастовством разглагольствует о происхождении своего мученичества. Мать Закарии была застрелена во время боя в Дженине, в том же бою был убит один из его братьев. Двое других находятся в израильских тюрьмах. Его отец умер от рака кожи. По словам родственников, Зубейди–старший не получил надлежащего лечения, когда отбывал тюремное заключение за политическую деятельность против Израиля во время первой интифады.

Смертность и нищета (а по данным Всемирного банка, за чертой бедности живет 52 процента палестинцев) оставили народ «таким же изможденным, как и после первой интифады». Свой самоубийственный гнев интифада, естественно, выплескивала на израильтян, однако в последние недели объектом критики стали и палестинские власти. «Интифада провалилась, и в ее провале виноваты мы сами. Мы ничего не добились за полвека борьбы, кроме, разве что, того, что сами смогли выжить».

Покуда террористическая война, хрипя от одышки, замедляет свою смертоносную поступь, Зубейди с горечью понимает, что насилие обращает свою энергию вовнутрь. И в конце июля он решает излить свое разочарование, подпалив офис своего «друга» Кадуры Мусы — мэра Дженина и лидера местного отделения ФАТХ. Зубейди заявил, что стремился обратить внимание на необходимость общественных реформ, а его критики утверждают, что внимания не хватает лишь ему самому. Будучи одним из немногих палестинских лидеров, которые еще не утратили склонности к самокритике, Зубейди объясняет: «Моя позиция не правовая и не законная. Но независимый судебный орган сможет остановить коррупцию и узаконить реформы, которые необходимы нам для спасения нашего общества».

Муса, как ни странно, старается преуменьшить значение поджога. «Ребята из Аксы, — с наигранной снисходительностью говорит он, — они мне как дети. Что я должен сделать — огонь по ним открыть?». «Друг» увязывает инцидент с той тенденцией, которую, по его же словам, руководители ФАТХ отмечали и раньше: «Был Черный сентябрь [неудачная попытка переворота в Иордании в 1970-м, — А.Ф.], были “Черные пантеры” [дженинское крыло ФАТХ, боевики которого во время первой интифады убили множество подозреваемых коллаборационистов, — А.Ф.], теперь вот “Аль-Акса”… Пантеры сейчас среди наших лидеров, так же будет и с “Бригадами мучеников Аль-Аксы”».

На счету «Бригад» множество терактов, в которых было убито немало израильтян, а Зубейди по-прежнему занимает первые строчки в списке разыскиваемых Израилем боевиков. Лидеры Палестинской автономии собрали «мучеников» как ответ ФАТХ на растущую популярность террористического крыла ХАМАС «Иззедин аль-Кассам». Однако довольно скоро потеряли над ними контроль. 25 сентября 2001 года погрязшая в долгах организация потребовала у председателя ПА Ясира Арафата финансирования. Тот, очевидно, дал мало…

В последнее время в Дженине воцарилось относительное спокойствие, и даже Закария Зубейди признал, что израильский забор безопасности снизил число вторжений ЦАХАЛ в город и подарил вождю местных «мучеников» и его людям больше свободного времени. На вопрос, не собирается ли он продать свою М–16 и купить взамен портфель, этот человек, считающий себя чуть ли не Робин Гудом, отвечает: «Этот путь не для того, кто может быть убит». Тем не менее, при том, что его военная роль отчасти утратила былую значимость, он сосредоточил свое внимание на управлении безхозным лагерем беженцев в Дженине: «Мы даем людям деньги и обсуждаем вопросы строительства в лагере беженцев новых домов». В Дженине в последнее время настолько спокойно (хотя боевики по-прежнему жалуются на отдельные случаи ночных рейдов ЦАХАЛ), что на извилистых закоулках лагеря взамен баррикад появились… комнатные растения. Благодаря финансированию из Объединенных Арабских Эмиратов разрушенные части лагеря были расчищены, и на месте былых трущоб возведено около пятисот просторных домов. «Все эти вопросы урегулировал Закария Зубейди, а не Палестинская автономия», — рассуждая, главный «мученик» говорит о себе в третьем лице.

Люди Зубейди действуют в районе как полицейские, потому что полиции Автономии здесь, на самом деле, попросту не существует. Печально известные «Бригады мучеников Аль-Аксы» сегодня даже и сравнивать трудно с теми «Бригадами», которые действовали раньше. Мало того, что 160 боевиков сидят по тюрьмам, а 25 было убито в боях с израильской армией, новыми рекрутами Зубейди все чаще оказываются подростки, некоторые из которых посещают днем школу, а ночами тренируются в стрельбе по соседним поселениям Ганим и Кадим. Как правило, они выглядят намного старше своих лет. Во время интервью они сидят вокруг Зубейди, с любопытством глотая каждое его слово и затягиваясь «L&M» — сигаретами той же марки, что и их кумир. Они обожают слушать рассказы о подвигах «Аль-Аксы» в Дженине во время операции «Защитный щит» в апреле 2002 года.

Многие не могут понять причину чудесного спасения Зубейди в ходе пяти попыток его ликвидации после боя в Дженине. Первая из смонтированных им бомб преждевременно сдетонировала, оставив начинающему пиротехнику отметины в виде выжженных пороховых следов на лице. Учитывая виртуозность ликвидации израильтянами лидеров ХАМАС в Газе, его земляки задаются вопросом: как такое возможно, что он до сих пор жив?

Всего лишь в двух шагах от своего дома Зубейди инсценирует перед бригадой Fox TV патрулирование по улицам лагеря беженцев. Дымя сигаретой и пытаясь не выглядеть скучными, Зубейди и его заместитель Тайер ожидают за спиной у тележурналистки завершения репортажа. Удивительная вещь: чем заметнее редеют ряды боевиков «Бригад мучеников Аль-Аксы», тем бесстыднее становится акробатика их вождя перед прессой. Он даже согласился дать интервью для «Радио Израиля», в котором разъяснял свою позицию на иврите, выученном им в израильских тюрьмах.

Жизнь и смерть существуют здесь бок о бок. В прошлом году жена Зубейди родила ему сына и сейчас снова беременна. Об этом он говорит с гордостью, которую, впрочем, отчасти можно понять: свидания поздними ночами — занятие отнюдь не из легких. Во время интервью Зубейди и его зам попивают чай и кофе за столиком, украшенным букетом пластиковых роз. Оба кажутся расслабленными даже тогда, когда говорят о возможности скорой смерти. Зубейди и ему подобные, возможно, могут руководить местной политикой, но при этом никакого интереса к прекращению борьбы они не проявляют. И не будут проявлять — по крайней мере, как говорит он сам, до того как «международное сообщество найдет приемлемое для обеих сторон решение».

«Это обоюдоострый кинжал, — задумчиво говорит Зубейди. — Если мы оставим это как есть, то проживем жизнь, полную унижений. С другой стороны, продолжение борьбы несет лишь разрушение».