Жизнь «ястреба»

И только плакаты партии «Херут» — изодраны, покорябаны... Назавтра свежие плакаты появляются снова, чтобы ночью опять кто-то выместил на них свою ярость.

Нельзя не признать, что сегодня «Херут» вызывает сильные чувства – от обожания до ненависти. По крайней мере, равнодушным этот блок не оставляет никого. Чем же лидер блока Михаэль Кляйнер сумел расшевелить Израиль?

Я встретился с Кляйнером в штаб-квартире партии, похожей на потревоженный улей – звонят одновременно все телефоны, молодые ребята (чаще в кипах) бегают в листовками, плакатами... Но для корреспондента «Новостей недели» время у лидера партии всегда найдется!

- Михаэль, я знаю, что вы принадлежите к числу немногих евреев, которые родились, а не умерли в Германии. Как это получилось?

- Мои родители поженились в польском гетто, в 1941 году... Надо сказать, что мой отец – почти что «русский еврей», он родился на границе России и Польши. Мать была из Польши, и когда началась война, они попали в гетто, где в этих страшных условиях полюбили друг друга... Потом их отправили в Освенцим, и там разлучили. Однако уничтожить не успели – в конце войны немцы отправили группу евреев на дорожные работы под Мюнхен. Отец рассказывал, что неожиданно сопровождавшие их немцы получили какое-то сообщение и бежали. Пленники остались одни, растерянно оглядываясь по сторонам... А через полчаса появились американские солдаты. Мой отец немного владел немецким языком, и остался в Мюнхене. Мать освободилась на севере Германии, недалеко от Швеции, и год после войны прожила в лагере беженцев. Совершенно случайно она узнала, что отец жив, и отправилась в Мюнхен... Там в 1948 году я появился на свет. Когда я немного подрос, отец рещил, что его сын не должен воспитываться в Германии, и семья переехала в Израиль. К этому времени у отца был свой бизнес, но он все бросил. Он сказал: «Лучше пусть мой сын воспитывается в израильском киббуце, чем в самой лучшей немецкой школе».

- Вы выросли в Израиле... Служили в армии? Я знаю, что армейская служба часто определяет дальнейший жизненный путь человека.

- Я служил офицером разведки. Поэтому рассказывать о своей службе не могу.

- Ну поделитесь каким-нибудь секретом с нашими читателями!

Кляйнер усмехается:

- Это проблема Израиля – здесь слишком много болтают. Я всегда сержусь, когда читаю, как бывший разведчик выбалтывает государственные секреты. Поэтому от рассказов все-таки воздержусь.

- Ваше имя часто связывают с именем покойного рава Кахане. Вы были близкими друзьями?

- Скорее, близки по духу. Во время моей учебы в университете я организовывал демонстрации за то, чтобы советское правительство стало отпускать евреев. Каждую неделю мы устраивали митинг напротив посольства Финляндии – оно тогда представляло интересы СССР в Израиле... Бедные финны! Мы шумели, били им стекла, выкрикивали лозунги... Многие считали, что нужно бороться за освобождение советских евреев «шепотом», чтобы еще больше не ухудшить их положение. Но рав Кахане сказал: «Только шум! Только международное давление!» И последущие события показали, что он был прав – советское правительство хоть и со скрипом, но начало отпускать евреев. Во главе делегации израильских студентов я поехал на конференцию, посвященную «проблеме выезда», в Брюссель. Там, кстати, видел последнее выступление Давида Бен-Гуриона... На конференции выступали Голда Меир, члены израильского правительства... Но основному борцу за право выезда советских евреев — раву Кахане – не дали слова. Мы совместно с французскими «бейтаровцами» устроили настоящий дебош – если рав Кахане не будет говорить, то никто не будет говорить! И ему дали выступить... В 32 года я впервые попал в Кнессет, и занялся проблемами еврейского образования в галуте, находя это самым важным. На следующих выборах – в 1984 году – я в Кнессет не прошел, и мы вместе с Авигдором Эскиным работали с американским сенатом, склоняя республиканцев на нашу сторону. Следующий раз я попал в Кнессет в 1988 году, и возглавил комиссию по алие и абсорбции. Уже тогда я говорил, что ожидается массовая алия... Газеты смеялись надо мной! На одном из выступлений я заявил, что в ближайшие годы в Израиль приедет 250 000 репатриантов! На следующий день в газете напечатали это выступление, однако редактор решил, что в статью вкралась опечатка, и написал «25 000 репатриантов». А еще через день в газете напечатали фельетон о «сумасшедшем Кляйнере», который называет «безумные цифры»... Я позвонил в газету, и редактор стал передо мной извиняться за фельетон. Я ему сказал: «Не надо извиняться, просто исправьте ошибку. Я говорил о четверти миллиона репатриантов». Министром финансов тогда был Перес, а его замом – Бейлин. Они наотрез отказывались строить новое жилье, мотивируя это тем, что из Советского Союза приедут максимум несколько тысяч человек.

- Ну, можно сказать, что ваше пророчество о массовой алие сбылось. Но как сделать так, чтобы сегодня массовая алия не превратилась в массовое бегство из страны? Каковы ваши планы – как мы можем победить в этой войне?

- Сегодня нам необходима мобилизация всех сил на окончательную победу. Мы должны разгромить террористов полностью, как когда-то русские разгоромили немцев. Израиль – современное государство, население которого привыкло к высокому уровню жизни, поэтому мы не сможем выдержать затяжной войны.

Точечные удары ничего не дадут. Мы должны снова захватить все территории, уничтожить инфраструктуру террора, ввести смертную казнь для террористов, после чего судить Арафата и шейха Ясина. После чего передать территории под власть еврейского военного командования. Войну нужно вести, щадя наших солдат, а не так, как воевали в Дженине, где готовы были положить десятки евреев, чтобы не допустить ни одной лишней жертвы среди «мирного арабского населения». Нужно воевать так, как сегодня действует российская армия в Чечне: прежде всего – авиа- и артиллерийские удары по военным объектам террористов, и только потом пускать пехоту. Арабы сами виноваты, что строят военные цели в местах проживания мироного населения. Дороги в Иорданию следует оставить октрытыми: кто хочет – может добровольно покинуть страну.

После окончания войны следует в срочном порядке принять два закона: закон о лояльности, и закон о поощрении арабской эмиграции из страны. Каждый гражданин должен будет принести присягу на верность еврейскому государству. Кто не хочет – как уже говорилось выше – дорога открыта. Кто нарушил – лишается гражданства, со всеми вытекающими отсюда последствиями, вплоть до принудительной высылки. Второй закон — об арабской эммиграции – должен поощрять отъезд арабов. Тот, кто захочет эммигрировать в арабские, или вообще в мусульманские страны, которых сегодня имеется 23 – должен получать эммиграционную корзину, типа корзины абсорбции. Получай «подъемные», и езжай куда хочешь, хоть в Саудовскую Аравию, хоть в Индонезию.

- Ну, как нужно побеждать, мы уже поняли. Но «пушками вместо масла» сыт не будешь, каковы предпочтения «Херута» в экономике?

- Мы выступаем за максимальную либерализацию экономики, и ликвидацию социалистических пережитков израильского народного хозяйства. Я хотел бы ликвидировать Гистадрут, этот нарост на теле государства, и всех граждан объединить в новые, независимые профсоюзы, чтобы ликвидировать «привилегированные слои» как класс.

- А что вы обещаете новым репатриантам?

- Зачем я буду что-то обещать? Пускай лучше вспомнят про абсорбцию в 90-92-х годах, когда я занимался этой проблемой в Кнессете. Кто приехал позже – спросите своих «старших товарищей», как оно было. Обещать я не люблю, я люблю делать.

Избирательный символ «Херута» — буквы «нец», что на иврите значит «ястреб». Конечно, ястреб – жестокая, хищная птица. Но кто скорее нас защитит – «ястребы» или «голуби»? Этот вопрос вам придется решать самим.