Чероки из-под Хайфы

В понимании многих, от Израиля до Аляски — как от Земли до Луны, что, впрочем, не помешало 18-летней Еве Бен-Сира (Eva Ben-Sira) стать первой эскимоской, проходящей службу в армии обороны Израиля. Мама Евы — эскимоска-юпик, отец — американский индеец-чероки. А еще у нее есть брат-близнец по имени Джимми, который в следующем году станет вторым эскимосом в израильской армии.

“Несколько недель назад, я присутствовала на предварительном заседании записавшихся на службу в командном отделении, — рассказала Ева журналистам “Ha'aretz”. — Нас разбили на группы, и каждый должен был представиться. Решив избежать встречных вопросов, я сразу сказала, что меня зовут Ева, и я не китаянка”.

Биографические данные Евы довольно занимательны. Путешествие обоих близнецов в Святую землю началось, когда их мама, Минни, поняла, что больше не в состоянии содержать Еву и Джимми. В результате вмешательства социальных служб штата Аляска двухлетних малышей отправили жить к бабушке, которая, к слову сказать, тоже едва сводила концы с концами. Совершенно случайно израильские супруги Меир и Дафна Бен Сира приехали навестить мать Дафны, эмигрировавшую в 1989 году в Анкоридж (Anchorage) и живущую прямо напротив Минни. Поскольку папаша близнецов исчез вскоре после их рождения, Минни была вынуждена отказаться от детей, которым тогда было по два года. “Мы познакомились с ребятами, они нуждались в доме, — вспоминала Дафна впоследствии. — Нам хотелось создать полноценную семью, а детям как раз некуда было податься”.

Супруги предложили усыновить Еву и Джимми. Им пришлось преодолеть ряд громоздких препятствий религиозно-культурного характера, чтобы усыновление было утверждено настоящими родителями и ортодоксальным раввином Аляски. В ожидании завершения процесса им пришлось задержаться в этих холодных краях на пять лет. “Среди тамошнего населения строго запрещено отдавать детей на усыновление, — рассказывала Дафна. — Только после того, как одно из родовых племен проверило нас и постановило, что типичная еврейская семья насаждает те же ценности, что и весь местный племенной союз, согласие было получено”.

Когда малышей привезли в Израиль (они научились говорить на иврите за три месяца), они перешли в иудаизм и влились в ортодоксальную общину “Nir Etzion”, что неподалеку от Хайфы. Близнецов отправили в религиозную школу, оба они прошли обряд бар-мицвы и бат-мицвы. Дафна вспоминает, что проблем в общении со сверстниками у близнецов не было, однако они задавали очень много вопросов о своих корнях. С момента своего усыновления Ева и Джимми так ни разу и не были на Аляске. “Их настоящим родителям запрещено иметь с детьми любые контакты. А живущая там мой родня приезжает к нам сюда сама, так что никаких оснований для поездки на Аляску у нас не возникало”, — поясняет Дафна.

Что касается Евы, то она проходит армейскую службу, после которой собирается спокойно жить в “Nir Etzion”: “В Израиле мне хорошо живется, так что желания копаться в своем прошлом у меня не возникает”. А вот Джимми все же хотел бы побольше узнать о своих корнях в Аляске и о индейцах чероки. “Я съезжу туда, узнаю, откуда я родом, а потом решу, где обосноваться”, — говорит он.

Больше десяти лет прожив в Израиле, Ева полностью утратила и без того поверхностное знание юпикского наречия, на котором говорила в детстве. О ее этнической принадлежности говорят лишь длинные, черные как смоль волосы и миндалевидные глаза. “Люди, как правило, очень любопытны, — улыбается Дафна. — Когда я беру детей в магазин, и люди спрашивают, на кого из родителей похожи дети, говорю — на отца (потому что в этот момент его с нами нет). Когда они идут по улице с мужем, и он слышит тот же вопрос, то отвечает, что дети — вылитая мама”.

Армейская служба нравится Еве. А Дафна в шутку жалуется, что с уходом приемной дочери ей привел к тому, что теперь она не может стало труднее заботиться о младших детях — чета Бен Сира усыновила еще троих, самому старшему из которых 9 лет, а двум другим всего 18 и 5 месяцев. Впрочем, пока с обязанностями бебиситтера неплохо справляется и Джимми.