Бродский из коммуналки

В России в минувшие выходные отмечали 75-летие Иосифа Бродского. Хоть поэт со своим свободолюбивым нравом вряд ли бы пришелся ко двору в нынешние времена, как и не вписывался он в советские, его юбилей отмечали почти на государственном уровне. Мосгордума выступила с инициативой переименовать в честь Бродского одну из улиц столицы. На государственных телеканалах состоялись премьерные показы посвященных Бродскому программ и документальных фильмов. А в Петербурге открылся музей Бродского. И сразу закрылся.

Открылся он всего на один день в тестовом режиме. В той самой коммунальной квартире, в доме Мурузи на Литейном, где прошли детство и молодость поэта. В тех самых «полутора комнатах», о которых спустя годы напишет Бродский в одноименном эссе. В полутора потому, что остальные комнаты пока заняты жильцами. Идея создать музей в квартире поэта родилась в конце 1980-х на волне гласности и перестройки. Однако даже начать этот проект долго не получалось: квартира оставалась коммунальной, а средства для предоставления ее обитателям другого жилья собрать не получалось.

Работа над созданием музея-квартиры Бродского осложняется юридическими, имущественными и санитарными проблемами, рассказывает Нина Попова, директора Музея Ахматовой, в котором, кстати, до настоящего времени располагалась единственная экспозиция, посвященная Бродскому, включающая некоторые личные вещи поэта из нью-йоркской квартиры. Про санитарные проблемы, кстати, совсем не шутки. В квартире, например, обнаружено 32 вида грибка, а это значит, что ни один подлинный экспонат не может быть туда сейчас перемещен. Кроме того, даже если расселение жильцов увенчается частичным успехом, а в квартире проведут дезинфекцию и ремонт, то в любом случае там останется одна обитательница. Она жила там еще во времена Бродского, не хочет переезжать, а сейчас даже отказывается покидать свою комнату.

Поэтому войти в музей можно будет только через черную лестницу и запасную дверь, ведущую сразу на кухню. А поскольку на отведенной под экспозицию площади могут одновременно находиться не более десятка посетителей, планируется расширить площади экспозиции за счет чердачного помещения и выкупа нижних квартир. Пока на этих площадях на один день разместили экспозицию, подготовленную к юбилею поэта. Она охватывает основные события жизни Бродского – от первых литературных опытов до Нобелевской премии. Посетителям также представили скульптурные портреты Бродского, отпечатки снимков, сделанных его отцом, и сохранившиеся элементы интерьера коммунальной квартиры.

Самой примечательной гостьей музея стала 22-летняя Анна Мария Александра Соццани-Бродская – младшая дочь поэта от брака с итальянкой Марией Соццани, впервые посетившая родину своего великого отца. К открытию музея в Петербург из Великобритании приехала и литературовед Валентина Полухина. В конце мая в Музее Ахматовой должна состояться презентация подготовленной ею антологии русских и зарубежных поэтов. На вопрос: «Не грозит ли Бродскому, который в 60-е годы был самым известным представителем литературного андеграунда, превратиться в символ официоза?» – Полухина ответила: «Забронзоветь, подобно Маяковскому, Бродскому не грозит: он слишком сложный поэт, чтобы стать массовым».

В день отъезда Бродского в эмиграцию его ближайшие друзья подробно сфотографировали всю обстановку квартиры, будучи уверенными, что когда-нибудь здесь непременно будет музей. Среди этих фотографов был и Михаил Мильчик, ныне – председатель правления Фонда создания музея Бродского. Собравшимся на открытие музея поклонникам поэта Мильчик рассказал, как в тот памятный день отъезда, 4 июня 1972 года, он по просьбе Бродского опустил в почтовый ящик письмо, адресованное Брежневу. В нем были такие строки: «Я верю, что я вернусь; поэты всегда возвращаются: во плоти или на бумаге».