Сказочный тиран

Почему Эдуард Успенский воевал сначала за свободу, а потом за деньги и был хорошим для миллионов детей, но не для своей дочери. В фильме «Это Эдик» в этом разбирались, допрашивая Гришу Остера, Лёню Шварцмана и Юру Энтина.

Вторая часть названия документального фильма «Это Эдик» гласит, что это сказка о подаренном и украденном детстве. И я вас уверяю, это абсолютно точный пересказ двухчасового фильма. Кто и что дал Эдуарду Успенскому, а что отнял. Кому он сам что подарил, а у кого украл. Но с тем же успехом основную идею фильма можно было бы описать как-то вроде: жизнь прожить – не поле перейти. Это было бы так же точно и так же неинформативно. В общем, тут все дело в деталях.

С первых же секунд становится понятно, что сказка будет мрачноватой: дочь Успенского Татьяна сообщает, что ничего не почувствовала, узнав, что ее отец умер. А дальше мы видим, как из серой пластилиновой массы при помощи топора, мясорубки и острых металлических спиц рождается кукла в виде Успенского. Ввести ее в документальный фильм о великом сказочнике, чьи герои оживали не только в графических мультфильмах, но и в кукольных, и пластилиновых – такая простая и гениальная идея. Вообще, вся «кукольная» часть документального фильма очень эстетична и продумана до мелочей – вполне себе отдельная художественная работа кукольника Игоря Хилова и «Цеха анимации», на которую приятно посмотреть.

После заявления Татьяны Успенской кажется, что вот все и определились, у кого Эдик украл детство. Но не все так просто. Оказывается, детство украли у самого Успенского. И это создатели фильма Роман Супер и Иван Проскуряков кладут, на радость всем психотерапевтам, в основу фильма: вот, недополучил Эдик материнской любви – и вырос злой, хоть и талантливый. Впрочем, идея эта не их, а финского писателя Ханну Мякеля, автора книги «Господин Ау» и единственного биографа Успенского.

Это, кстати, интересно, что фильм родился не после того, как Татьяна Успенская на всю страну назвала своего отца домашним тираном и попросила не присваивать новой премии в области детской литературы имя Эдуарда Успенского. Оказывается, он начал сниматься задолго до того на основе книги Мякеля под названием «Эдик». И вот в ней-то Мякеля – не только биограф, но и друг Успенского – рассказывает, что тот никогда не называл свое детство счастливым. Мало того, говорил, что мать его больше радуется его поражениям, нежели победам. «Отец из рода торговцев зерном и мукой, мать – из польских переселенцев, – слышим мы голос Успенского из документальных хроник. – Работали они при Сталине до ночи. Я их плохо помню».

«Да просто мама его не любила, – четко подытоживает Мякеля. – Это всю жизнь было его проблемой». «Это и сформировало его протестантский характер, – вторит ему ученик Успенского, детский писатель Андрюша Усачёв (никого из героев фильма не называют полным именем. – Прим. редакции). – Он ведь на самом деле никому не доверял, был всегда сам по себе». Друг Успенского Лёва Гущин, руководивший в свое время и «Огоньком», и «Литературной газетой», считает, что именно поэтому Эдик придумал инопланетного Чебурашку – за десять лет до Спилберга, и дядю Федора, в сказке про которого весь посыл был в том, что семья мешает ребенку.

Затем на детские травмы Успенского в фильме накладывают бедную жизнь – и в студенчестве в МАИ, и в годы работы на военном заводе. А после – череду сражений с системой советской литературы, где всем управляли корифеи: Сергей Михалков, Агния Барто, Корней Чуковский – и новичкам, даже талантливым, были совсем не рады. «Меня не хотели печатать, – опять слышим мы голос Успенского. – То обвиняли, что я Хармсу подражаю, которого тогда никто и не знал. То говорили, что друзей надо искать на работе, а не по объявлениям».

Эдик, однако, боролся: принимал участие в создании «Спокойной ночи, малыши», «АБВГДейки», «Радионяни» – и так дотягивался до миллионов детских сердец. Эффективнее, чем тиражи книг, которые ему не давали издавать. Эти дети и спасли в итоге карьеру Успенского, победили цензуру – такую вот красивую в фильме протягивают сквозную мысль. Дело в том, что в конце концов книгу «Крокодил Гена и его друзья» в издательстве «Детская литература» все же издают в Москве в 1970 году. И хоть Чебурашка там в исполнении художника Алфеевского вышел по-настоящему страшненькой белкой-летягой, книгой зачитывались в тысячах семей – в том числе в семье дочери Хрущева Рады и ее мужа Алексея Аджубея. Вот их маленький сын якобы и сказал, что хочет посмотреть по книге мультфильм.

Так Леонид Шварцман создал «настоящих» крокодила Гену и Чебурашку, которых мы так любим, а «Союзмультфильм» показал их приключения на всю страну. После этого Успенского было уже не остановить. Цензоры просто боялись тормозить его работы: кто знает, какой за него вступится чиновник, смотревший или читавший его сказки вместе со своими детьми и внуками. Появился «Дядя Федор, пес и кот» – и много мультиков про «Простоквашино», фильмы про дядюшку Ау и Бабу-Ягу, а после началась плотная работа с революционной в своем роде студией «Пилот», и мы увидели «Пластилиновую ворону» и «Следствие ведут колобки».

Подоспел распад Советского Союза – и после десятилетий несправедливого поборничества со стороны Всесоюзного агентства по авторским правам Успенский разбогател. На этом, признаются все респонденты, его творчество закончилось. Началась череда с сор, склок и некрасивых судебных тяжб. Он некрасиво обошелся со Шварцманом. Сначала вообще не думал платить ему отчислений с использования образа Чебурашки, а потом предложил жалкие десять процентов. Шварцман обиделся, не согласился, но в суде никак свои права отстоять не смог – и не получил ничего. Успенский воевал при каждой удобной возможности с «Союзмультфильмом», писал книги про бывших жен, называя их «Моя жена – б****», и – да, лишил единственную родную дочь всего наследства еще при жизни. Впрочем, их отношения разладились в ее глубоком детстве, когда Успенский принял решение отдать ее в так называемую коммуну лжеученого Виктора Столбуна, которую вскоре официально признают сектой.

В фильме есть много занимательных деталей об этой темной истории. Да и вообще, в фильме есть немало интересных идей, которые позволят по-новому взглянуть на Успенского и его сказки, всем нам знакомые. Нарисовавший Олимпийского Мишку художник Витя Чижиков, например, говорит, что герои Успенского – это продолжение героев русских сказок: старуха Шапокляк вместо Бабы-Яги, а корова Мурка вместо Сивки-Бурки. А Гриша Остер в привычной только одному ему манере утверждает, что у детей, читавших Успенского, свобода накапливалась, как витамины.

В общем, смотрите кино и не пропускайте финальные титры! Не такой уж частый в кинематографе случай, когда туда смогли уложить немало информации для размышлений. Роман Супер просто спросил всех своих героев, каким бы был Чебурашка в наши дни, и получил просто идеальный идеологический срез общества. Космополитичный финн Мякеля говорит, что это был бы беспомощный беженец. Повидавший жизнь и в СССР, и в США Игорек Ковалев уверен, что это был бы отморозок. Андрюша Усачев предполагает, что сейчас бы обязательно сыграли бы на трансгендерности образа Чебурашки. Ну, а зять Ельцина Валя Юмашев считает, что такой же был бы Чебурашка, ведь ничего, по сути, в жизни не изменилось.