Московские израильтяне: ехать или не ехать?

Стоит ли ожидать очередной волны репатриации российских евреев, собираются ли уезжать из России обладатели израильских паспортов и на что те и другие могут рассчитывать на исторической родине — с такими вопросами корреспондент Jewish.ru обратился к русскоязычным израильтянам, много лет живущим и работающим в Москве.

— Чувствуются ли в московской еврейской среде эмигрантские настроения?

Олег Ульянский, интернет-предприниматель; приехал в Израиль в 1990 году, в Москве 12 лет: «Эмигрантские настроения вообще чувствуются в среде активных москвичей, независимо от их происхождения. Вопрос “пора валить?” звучит все чаще и чаще. Но если раньше многие только рассматривали теоретическую возможность переезда куда-нибудь, то сейчас этот интерес становится практическим. Люди интересуются покупкой жилья, возможностями работы, устройства детей в учебные заведения».

Михаил Гуревич, директор компании; приехал в Израиль в 1991 году, в Москве более 10 лет: «Такие настроения существуют не первый день и не первый год. Они перманентно то усиливаются, то ослабевают. В последние полгода разговоры на эту тему, безусловно, активизировались. Некоторые знакомые уже приступили к процессу алии, другие активно прорабатывают этот вопрос. При этом многое зависит от их возраста и социального статуса: чем выше статус, тем разговоры активнее, но реализация сложнее».

Александр Елин, литератор; приехал в Израиль в 1990 году, в России 13 лет: «Эмигрантские настроения чувствуются, но Израиль в этом плане рассматривается мало. Причина — негде работать по специальности, да и жить там дорого».

Евгений Кербель, специалист HR; приехал в Израиль в 1994 году, в Москве 9 лет: «Нет, не чувствуются, и никаких действительно серьезных разговоров о грядущей эмиграции нет».

Михаил Сафран, предприниматель; приехал в Израиль в 1990 году, в Москве 10 лет: «Да, чувствуются. Многие думают как минимум о получении дополнительного паспорта».

Арсен Даниэль, художник; приехал в Израиль в 1990 году, в Москве 5 лет: «Конечно, в стройном ряду снова модного “надо валить” слышны и еврейские голоса. В целом тех, кто об этом говорит, намного больше, чем тех, кто реально бросается в посольства. В московской еврейской среде есть две субкультуры: “околосинагогальная”, где царит хабадная эстетика во всем, включая и отношение к Израилю, и “израильтянская”, составленная из людей с синими паспортами. И если первая населена во многом людьми, “очень любящими евреев”, но часто не имеющими никаких прав на репатриацию, то вторая прекрасно понимает свои возможности и шансы. Соответственно, произраильский фан-клуб гораздо активнее озаботился поиском бабушкиных метрик, в то время как “пост-израильтяне” грустно листают скудные страницы израильских хедхантерских сайтов. И те и другие понимают, что на чемоданы сядут, только когда станет совсем плохо, и всё больше понимают, что это случится скоро. Одновременно с невеселыми пересудами о неизбежном окончании dolce vita в России звучат еще более печальные рассуждения о дороговизне и безрадостности жизни в Израиле».

Владимир, директор российско-израильской компании; приехал в Израиль в 1991 году, в Москве 10 лет: «В моем кругу общения происходящее сейчас в России вызывает антагонизм, создает внутреннее напряжение. Идут разговоры о возврате к СССР, а значит, мы все скоро встретимся в Иерусалиме. Хотя совершенно ясно, что большая часть российского общества относится к происходящему положительно. Пока это несерьезные разговоры, все на уровне выжидания, но если будет серьезное ухудшение ситуации, придет время для серьезных решений».

Инна Лунева, журналист, телеведущая; приехала в Израиль в 2001 году, в Москве 6 лет: «Сейчас такие настроения чувствуются больше, чем когда-либо за последние годы. Те, кто когда-то гипотетически рассуждал о возможности отъезда, сегодня начали предпринимать конкретные действия. Это не просто разговоры. Многие уже стоят в очереди в израильское посольство на собеседование. Если повезет, их примут через два месяца. По некоторым данным, запись в посольство сейчас ведется уже на октябрь».


— Кто именно поговаривает об отъезде в Израиль? Что это за люди?

Олег Ульянский: «Прежде всего те, у кого уже есть израильское гражданство. И те, кто ищет возможность работать на две страны».

Михаил Гуревич: «Наверное, все могут судить только по своим знакомым. По моим наблюдениям, это москвичи в возрасте 30+, обычно семейные пары с детьми или одинокие матери».

Евгений Кербель: «В моем кругу практически никто, за редким исключением, об отъезде не говорит».

Михаил Сафран: «Люди, которые ранее только формально были евреями, люди среднего и ниже достатка. Предполагаю, что те, у кого был более высокий доход, о себе уже давно позаботились».

Арсен Даниэль: «Как ни странно, об этом говорят не только традиционно слабые и обездоленные. Дети “ни за что не уеду”-интегрированных евреев, переживших 90-е и убедившихся в правильности не-отъезда, дети всяческих главврачей и заведующих кафедрами. Все эти люди уже дожили до пенсии, так и не накопив на безбедную старость и лечение, и их потомки здраво оценивают шансы на соцобеспеченное прозябание в израильской “провинции” как альтернативу грядущему бардаку и безденежью».

Владимир: «В основном это средний класс, который как-то связан с Израилем, а также те, кто приехал из Израиля в Россию на работу. Возраст — в районе 40 лет и старше».

Инна Лунева: «Говорят об отъезде люди от 35 до 60 лет, с высшим образованием, с колоссальным опытом работы, профессионалы, достаточно обеспеченные — московский средний класс. Люди, которые, как правило, уже не один раз в качестве туристов побывали в Израиле. У кого-то там друзья, одноклассники, родственники, дети. Есть и такие, кто хочет уехать “ради детей”».


— Если Израиль является лишь одним из возможных вариантов эмиграции, какие аргументы «за» и «против» звучат?

Олег Ульянский: «Возможность устроиться на работу и получать доход, сравнимый с текущим московским, — главное препятствие для переезда. Это же и главный аргумент в его пользу».

Михаил Гуревич: «Главный плюс Израиля в том, что, в отличие от США, он позволяет сохранить связь с Россией, как с точки зрения расстояния, так и в бизнес-вопросах. Кроме того, большинство московских евреев уже бывали в Израиле и могут оценить уровень развития страны и ее перспективы, а с этой точки зрения Израиль становится с каждым годом все более привлекательным. По моим ощущениям, в разговорах об эмиграции Израиль входит в “большую тройку”, наряду с США и Великобританией, которой отдает предпочтение наиболее обеспеченная часть желающих уехать из России».

Евгений Кербель: «Аргументы “за” — возвращение на историческую родину, лояльность к иммигрантам».

Михаил Сафран: «На мой взгляд, речь все еще идет лишь о возможности уехать, а не о самом переезде».

Арсен Даниэль: «Как обычно, для обустроенного москвича, Израиль — место милое, но с Москвой не сравнимое. Нечто вроде Алушты. Главная формула счастливого отъезда: фиксированный источник денежных поступлений здесь — спокойное безделье там. Крайне редко люди готовятся к профессиональной реализации в Израиле. Гораздо больше внимания уделяется налаживанию отношений с раввинами московских синагог, что позиционируется как залог ускоренного проникновения в израильское общество. Появилась мода на изучение иврита. При этом общий скепсис в отношении Израиля как довольно скучного местечка с убогими ресторанами и дорогим жильем — главная нота всех обсуждений. То есть, как всегда, едут не “туда”, а “отсюда”».

Владимир: «Серьезно это не обсуждается. Но даже для израильских граждан Израиль не единственная опция. Нужно понимать, что за годы жизни в России эти люди построили карьеру, создали свой бизнес, обеспечили свои семьи определенным доходом. Перенести это в другое место без потерь невозможно».

Инна Лунева: «“За” — медицина, гражданство, свобода передвижения по миру, относительно спокойная жизнь с отличным от Москвы темпоритмом».


— Что стоит ожидать представителям московского среднего класса, уезжающим в Израиль?

Олег Ульянский: «Сегодня ситуация совершенно иная по сравнению с той, что была в начале 90-х. Все потенциальные эмигранты не раз бывали в Израиле, у всех есть здесь друзья и родственники, у кого-то уже куплена недвижимость, налажены деловые связи. Большинство говорит по-английски. Люди вполне адекватно могут оценить свои перспективы в Израиле и сравнить их с перспективами в других странах».

Александр Елин: «Тем, кто все же решится на репатриацию, стоит ожидать сильного снижения уровня жизни. Найти себя в Израиле смогут лишь те, кто имеет хорошую международную техническую специальность. Гуманитариям там крышка».

Михаил Гуревич: «Все очень зависит от внутреннего настроя. Если человек полностью не осознает все сложности процесса репатриации, ему придется непросто».

Евгений Кербель: «Если речь идет о профессионалах в какой-либо востребованной области, то перспектива есть. С точки зрения открытия своего небольшого бизнеса перспектив намного меньше».

Михаил Сафран: «Нужно готовить себя к жизни свободной, без оглядки на то, что сказали, кому-то сделали и так далее. Но быть готовыми на два-три года к откату на 15 лет назад по статусу и ощущению контроля над своей жизнью. Деньгами, скорее всего, будут обеспечены, но вливаться в общество будут постепенно».


— Смогут ли эти люди найти себя в Израиле?

Олег Ульянский: «Если не смогут, то не приедут. Сегодняшняя эмиграция уезжает за лучшим качеством жизни, за лучшей общественной атмосферой и за лучшими перспективами для своих детей. При этом их сегодняшнее качество жизни и перспективы довольно неплохие. Так что в ущерб себе мало кто приедет».

Михаил Гуревич: «Большинство обсуждающих репатриацию не едет с пустыми руками: они способны уже сегодня обеспечить себя в Израиле местом проживания и каким-то запасом на первое время жизни в стране. Дальнейшее зависит от их готовности идти на компромиссы и желания интегрироваться».

Евгений Кербель: «Израиль — маленькая страна, у моих друзей-израильтян, возвращающихся в Израиль после проектов в России, появляется ощущение низкого потолка и отсутствия перспектив».

Арсен Даниэль: «В принципе, в случае повторного массового исхода в Израиле опять образуется “большая русская алия”, с обновленной, замкнутой на себя инфраструктурой — и работу найдет масса специалистов, обслуживающих “русскую” эмиграцию. Оживут русские медиа и реклама, задышит новым воздухом розница и туризм. Разумеется, никуда не делся список востребованных специалистов — резко поднимутся врачи и программисты. Несколько печальнее придется деятелям культуры, всяческим киношникам и театральным критикам. Ну и, разумеется, очень плохо станет классу “выше среднего”, гурманам и снобам из ресторана “Пушкин”. Эти люди, скорее всего, уедут жить в Нетанию, где, глядя на махровое гетто прошлого заезда, будут извергать волны презрения к убожеству и уездности страны, заседая в русских ресторанах и увязая 18-сантиметровыми шпильками в мягком асфальте. В любом случае все они окажутся в Израиле, только если в России действительно разразится кризис и разруха. Только тогда можно будет говорить о некой системной конструкции “русской алии XXI века”. Единичные же репатрианты сегодняшнего дня — люди, как правило, мотивированные и готовые к усилиям. Как это и было в последние 20 лет».

Владимир: «Да, это люди с богатым опытом управления, будь то собственный бизнес или работа на высокой должности в какой-либо корпорации. Плюс они знакомы с израильскими реалиями и умеют ориентироваться в бизнес-среде Восточной Европы».

Инна Лунева: «Если они смогут полюбить страну, влюбиться в Израиль и не требовать сразу положения в обществе, карьерного и социального роста, высоких доходов, если они готовы начать все с чистого листа, невзирая на свои прошлые заслуги, должности и звания, готовы учиться и работать, жить и “дышать” вместе с этой страной, тогда да, они смогут найти себя в Израиле и не разочароваться в нем».


Более трети работающих в Москве израильтян, к которым корреспондент Jewish.ru обратился с вопросами о возможном отъезде из России, отказались от участия в опросе, сославшись на то, что в сложившейся сегодня в России общественно-политической обстановке подобная публикация с упоминанием их имен может им навредить.