Чисто иракское убийство

Как иракский писатель восславил евреев и проклял аятоллу Хомейни – и получил за это 13 пуль.

На днях в иракском городе Кербела неизвестные преступники расстреляли в упор писателя Алау Машзуба. Интеллектуальные круги Ирака и других арабских стран выразили глубочайшее возмущение зверским убийством писателя и потребовали от властей немедленно провести расследование. Однако власти и правоохранительные органы фактически саботируют расследование этого преступления, списывая всё на всеобщее насилие, творящееся в этой стране уже многие годы. Но иракская общественность не сомневается – это политическое и идеологическое убийство.

Чтобы понять почему, надо остановиться на творчестве убитого. Последний его роман был полностью посвящен еврейской теме. Главным героем книги является иракский еврей Яков Даниэль, который поселяется в Кербеле в начале XX века. Будучи удачливым коммерсантом, этот еврей, согласно повествованию, занят не только личными делами, но и активно заботится о благосостоянии всего города и его мусульманского большинства. Но мусульманские фанатики, как следует из книги, всячески вредят Якову из-за его еврейской национальности. При этом и Яков, и вся еврейская община выведены в книге с явной симпатией и сочувствием, в отличие от их преследователей.

Важно отметить, что Машзуб критиковал не только и не столько коррупцию, царящую в иракском обществе, сколько насилие, нетерпимость и религиозный фанатизм, особо упирая на опасность со стороны иранского шиизма. В своем последнем посте в соцсетях Машзуб подверг жёсткой и нелицеприятной критике основателя Исламской Республики Иран аятоллу Хомейни и обвинил его в насилии и развязывании кровопролитной войны, которая началась между Ираном и Ираком после исламской революции 1979 года в Тегеране. Хомейни, кстати, прожил в Кербеле 13 лет – перед отъездом в Париж 1978 году. И жесткая критика в его адрес стала, видимо, спусковым крючком. Одна из главных версий преступления – месть со стороны про-иранских вооруженных формирований, которые передвигаются по территории Ирака, как по своей собственной. В убитого писателя, к слову, было выпущено 13 пуль – как раз по числу прожитых Хомейни в Кербеле лет.

Интересно, что творчество Машзуба стало еще одним свидетельством новой тенденции в арабской литературе, заключающейся в ностальгии по большим еврейским общинам в Египте, Ираке, Йемене и Марокко, которые практически исчезли. Эта тенденция проявляется также и в отношении к Холокосту, который перестал так тотально отрицаться среди деятелей арабской культуры. К примеру, египетский писатель Хишам аль-Хашн написал роман «Это случилось в Берлине», в котором с сочувствием рассказывает о еврейской семье из Германии. И это в Египте, в котором «Список Шиндлера» до сих пор запрещен к показу.

Симпатия к евреям в арабской литературе – это определенный «маркер», свидетельствующий о постепенных изменениях в мусульманском обществе. Тем более что писатели, выступающие против антисемитизма, обычно ратуют и за права женщин, и за соблюдение прав человека как таковых для всех, что само по себе подвиг в арабских консервативных обществах. Таким был и Алаа Машзуб. И появление таких мужественных людей позволяет увидеть пусть еще ранимые, но яркие лучи света во тьме фанатизма и насилия.