Нобелевка в печёнках

Весёлый учёный Харви Альтер годами гонялся за «ласковым убийцей» – гепатитом С. Даже написал песнь к «Великой Печени на небе» – просил о помощи в поимке вируса-невидимки. Помогло – на днях за открытие вируса он получил Нобелевскую премию по медицине.

В начале недели были объявлены первые лауреаты Нобелевской премии – ими по традиции стали ученые в области физиологии и медицины. В этом году премию присудили за основополагающие исследования, благодаря которым был открыт вирус гепатита С.

Это самый опасный вид гепатита: его часто называют «ласковый убийца» за то, что он может развиваться в организме годами, почти не проявляя себя, при этом поражая печень и приводя к раку. Сегодня в мире от хронического гепатита С страдает 71 миллион человек, сотни тысяч ежегодно умирают от его последствий – цирроза печени и гепатоцеллюлярной карциномы, первичного рака печени. Заражение чаще всего происходит при контакте с небольшим количеством инфицированной крови. Инъекционные наркотики, небезопасные медицинские процедуры и беспорядочные половые контакты – вот самые частые способы передачи вируса. Но пока ученые не напали на след «ласкового убийцы», десятки миллионов человек – более 30 процентов от общего числа заразившихся – приобретали вирус при переливании крови. Ведь вирус не был идентифицирован, и соответствующего скрининга доноров не проводилось. На распознание вируса у ученых ушло несколько десятилетий. Это была настоящая охота на вирус, которую вели ведущие научные институты мира. И первым на след «ласкового убийцы» напал Харви Джеймс Альтер.

Он родился в 1935 году в Нью-Йорке в еврейской семье. Как рассказывал сам Альтер, поскольку он был единственным сыном еврейских родителей, ему было предопределено стать врачом. К тому же врачом мечтал когда-то стать и отец Харви – но его мечте помешали осуществиться финансовые проблемы его родителей. Тем не менее Альтер-старший был единственным из девяти детей еврейских иммигрантов, кому все-таки удалось закончить колледж – оплачивали его по крохам все члены большой семьи. Понимая, чем он обязан родственникам, Альтер-старший добился и успехов в учебе, и определенных высот в бизнесе. Ну, а свою детскую мечту о работе врачом он решил воплотить через сына.

Вот почему вместо комиксов юный Харви читал с отцом медицинские журналы и был в курсе всех новейших достижений. Отец легко убедил Харви, что медицина – это его настоящее призвание. Много позже, шутя, ученый признавался: единственное, что могло бы его сбить с намеченного пути, так это предложение стать игроком его любимой бейсбольной команды «Бруклин Доджерс». Это была, в свою очередь, его самая заветная детская мечта. Но спортивным мальчуганом его назвать было нельзя. Промахиваясь раз за разом мимо мяча, Альтер решил не подводить школьную команду и «навсегда ушел из бейсбола». И начал готовить себя к практике врача.

Закончив школу, Альтер поступил в университет Рочестера, но баллов на медицинский факультет не набрал. Словоохотливого юношу определили в общий, не специализированный поток, а заодно назначили редактором университетской газеты – Харви наполнял ее юмористическими и научными статьями, а также брал интервью у преподавателей вуза. Одним из героев его интервью стал декан медицинского факультета. В итоге вместо запланированных 20 минут они беседовали много часов подряд: Харви не только нашел общий язык с профессором, но и произвел на него впечатление своими глубокими познаниями в современной медицине. Так Альтер стал студентом медицинского факультета.

Любимым курсом первых двух лет была патология, затем – офтальмология, педиатрия, гематология, но наконец он остановился на гепатологии. При этом Альтер даже не задумывался об исследовательской работе, видя себя исключительно в клинической практике. После университета он отправился проходить ординатуру в Strong Memorial Hospital – и там бы, вполне возможно, и остался, если бы не письмо, которое, по его же собственным словам, изменило всю его жизнь.

Вот как сам нобелевский лауреат вспоминал об этом: «Это было в 1961 году, и это было самое страшное письмо – из военкомата. В армии не хватало врачей, и жителей по всей стране призывали на службу. В общем, я должен был явиться в Форт-Дикс, штат Нью-Джерси. К письму был прикреплен жетон на метро, ​​которое каким-то образом должно было меня из Рочестера, штат Нью-Йорк, туда доставить». В ту же минуту Альтер отправился к заведующему отделением гематологии в Strong Memorial Hospital и попросил «помочь хоть чем-то». Тот выделил ему должность в Национальном институте здравоохранения (NIH), что автоматически освобождало его от службы. По словам Альтера, он стал членом «желтых беретов» – «группы врачей, уклоняющихся от призыва, чья основная военная функция заключалась в защите кампуса Национального института здравоохранения от вторжения Джона Хопкинса».

Именно в NIH Альтер начал свои научные опыты с фракционирования крови. Там же в 1962-м произошла его встреча с Барухом Блумбергом, который в 1976 году получит Нобелевскую премию за открытие гепатита В. Несмотря на разницу в возрасте – и исследовательском опыте, – они подружились. Вместе с Блумбергом Альтер участвовал в 1964 году в открытии Австралийского антигена, что сыграло ключевую роль в открытии гепатита B.

Первое описание гепатита дал еще Гиппократ примерно в 400 году до нашей эры – он называл его «эпидемическая желтуха». Но к пониманию причин развития гепатита человечество продвигалось очень медленно. К середине 1970-х было известно только два вируса гепатита – A и B, обозначающихся в медицинской вирусологии как HAV и HBV. Харви Альтер к этому времени стал руководителем лаборатории NIH, которая специализировалась на гепатитах, развивающихся после переливаний крови, так называемых посттрансфузионных гепатитах. То есть, несмотря на отсутствие у доноров признаков гепатита А и В, люди продолжали заражаться неким вирусом, приводившим к осложнениям, свойственным гепатиту.

В своих работах Альтер доказал, что HAV не имеет никакого отношения к неизвестному посттрансфузионному гепатиту, а HBV сопровождает его лишь в половине случаев. Неизвестный посттрансфузионный гепатит Альтер назвал предельно просто – гепатит ни-А, ни-В (non-A, non-B hepatitis). На несколько десятилетий название закрепилось в профессиональной среде, а Альтер принялся за поиски этого вируса.

В конце концов заразить вирусом ему удалось шимпанзе – тут стоит, кстати, сказать, что Альтер за свои многочисленные эксперименты на животных часто подвергался нападкам зоозащитников. И тем не менее Альтер продолжал попытки спасти человечество. Исследуя сыворотки крови зараженного шимпанзе, он установил размеры вируса, наличие у того липидной оболочки, выявил возможность нейтрализации антителами и большое антигенное разнообразие. Но вот идентифицировать вирус никак не удавалось – словно невидимка, тот ускользал от ученого. Причем не только от Альтера. Коллекцию зашифрованных образцов Харви передал в ведущие научные лаборатории – и отовсюду получил ответ, что вирус не найден.

В 1988 году Харви Альтер даже написал шутливый стишок, в котором признавался в своей неспособности увидеть вирус, живущий в печени. В этом литературном произведении он обращался к «Великой Печени на небе» с просьбой о помощи в поимке вируса-невидимки. И знаете что – видимо, Великая Печень услышала мольбы Альтера: через год вирус гепатита С был идентифицирован. «Код Альтера» был расшифрован в биотехнологической компании Chiron командой сотрудников под руководством Майкла Хоутона – он-то и стал вторым нобелевским лауреатом по физиологии и медицине в этом году

Важная роль в идентификации вируса гепатита С принадлежала и сотрудникам Chiron Джорджу Кво и Куай-Лим Чу. Но из-за правила «не больше трёх» премию они не получили. К чести Хоутона можно отметить, что он известен принципиальной борьбой за признание вклада коллег в развитие науки. Так, в 2013 году он отказался от канадской международной премии Гайрднера, известной, как baby Nobel, то есть «Нобель для маленьких», потому что она не признавала работу его бывших коллег.

Третьим же победителем в этой номинации в этом году назвали все-таки Чарльза Райса. В 1997 году он работал в Вашингтонском университете в Сент-Луисе и доказал, что клонированный вирус может размножаться и вызывать гепатит. Райс обратил внимание на недостаточно изученную область генома гепатита С и создал с помощью генной инженерии вариант гепатита С без «инактивирующих генетических вариаций». Вклад трех ученых, по словам представителей Нобелевского комитета, позволил создать «высокочувствительные тесты, устранившие риск передачи гепатита С при переливании крови» – и это «вселило надежду на искоренение вируса гепатита C среди населения планеты».