Почему уволился мэтр Коэн?

Она соглашается говорить, но лишь краешком губ и строго при условии, что “из соображений сохранения спокойствия” в публикации не будет указано название лицея в департаменте Сена–Сен-Дени (Seine-Saint-Denis), директором которого она является. Антисемитизм? Да, это далеко не последняя “проблема” в ее учреждении, причем началось все задолго до войны в Ираке: “Это было уже до 11 сентября”. Чувствуется, что она утомлена тем, что она называет “крайней реактивностью” своих мусульманских учеников. И подавлена бессилием их обуздать, что как-то не вяжется с инструкциями на этот счет, утвержденным прошлой весной Люком Ферри (Luc Ferry) и Ксавье Даркосом (Xavier Darcos): “Выявить и наказать зачинщиков бывает обычно очень трудно. Желательно было бы просто-напросто исключать их (хотя бы несколько дней), но в девяти из десяти случаев приходится иметь дело с анонимными актами: надпись на стене или классной доске, выкрик из толпы и т.п. Тем не менее, я настаиваю на том, чтобы преподаватели не опускали рук. Всегда надо говорить об этом. И всякий раз, когда это возможно, подавать жалобу”.

Говорить об этом… Обращаться за помощью к органам правосудия… За четыре года существования этого явления преподавательский состав им почти не занимался. Почему? Потому что опасались репрессий со стороны собственных учеников. Потому что боялись услышать от коллег обвинения в том, что они не сумели справиться с собственными классами. А может, потому что подозревали национальную политику властей в неискренности.

Впрочем, любые из этих опасений нередко оказывались вполне обоснованными. Сами Гозлан (Samy Gozlan), бывший комиссар полиции и председатель Бюро бдительности против антисемитских актов, вспоминает реальный случай, когда преподаватель был вынужден сменить работу только, потому, что носил фамилию Коэн (Cohen). Бедняге пришлось оставить свой класс из-за свастик, с убийственной регулярностью пачкавших его классную доску и стул. Между прочим, никто так и не пришел к нему, чтобы утешить или поддержать. Некоторым из учеников, обладавшим характерными еврейскими именами и фамилиями, тоже пришлось сменить школу или колледж в связи со скандальной причиной: легче было их “защитить” таким вот образом, нежели “прищемить хвост” их преследователям.

И не помогают ни профсоюзные акции, ни гневные нотации MRAP, ни коммюнике политических партий или каких-то иных организаций. Свидетельства преподавателей о фактах школьного беспредела собраны аж в двух книгах. Вскоре после демонстрации против войны в Ираке, прошедшей 22 марта, были избиты четыре еврейских подростка, двое из которых получили при этом серьезные ранения. Это произошло через шесть дней после появления официального отчета Национальной комиссии по правам человека, который свидетельствовал о росте насильственных действий и антисемитских угроз в учебной среде. А на днях это подтвердилось поджогом ортодоксального учебного заведения в Ганьи (Gagny).

Сколько же еще можно подтверждать очевидное! Не пора ли, наконец, согласиться с тем, что пожар в еврейской школе в Ганьи стал прямым следствием долго отрицаемой проблемы: в колледжах и в лицеях Франции под маской “общинности” вот уже четыре года процветает самый настоящий антисемитизм.

“Стоит им только невзлюбить преподавателя, как он сразу же превращается для них в “грязного еврея”, — подтверждает Валери, преподаватель истории и географии в колледже одного из парижских пригородов, где оскорбления антисемитского характера более всего распространены, в основном, в пятых–шестых классах, в которых учатся преимущественно мусульмане. Их уровень, как правило, еще слишком низок для того, чтобы им можно было что-то втолковать. С другими оказывается несколько легче. Один молодой педагог, например, с гордостью поделился с корреспондентом “Фигаро”: “Я довольно быстро отучил их говорить о “палестинском геноциде”, заставив делать работу на тему “ООН и истоки ближневосточного конфликта””.

Как ни противоестественно это звучит, но пожар в Ганьи на данном этапе вполне может способствовать проветриванию некоторых застоявшихся умов и промыванию некоторых заплывших жиром глаз. А заодно дать преподавателям реальные средства для борьбы с проявлениями антисемитизма.