Многоэтажная Америка

“Нас осветила гигантская вспышка, мы включили радио, но все каналы молчали, и мы увидели дым, идущий от башен. Мы как будто оказались в аду. Я не могу описать весь этот ужас”.

В синагоге, находящейся через четыре здания от Ground Zero, отключилось электричество и не было воды. Хагер говорит, что он вспоминает утро 11-го сентября каждый день. Он хранит шляпу, покрытую пылью, что сыпалась с неба в тот день. Тогда он выглядел в ней как снежный человек. Хагер говорит, что не хочет ее чистить, потому что горечь трагедии оставила в его душе глубокие раны. 7-го августа синагога была наполнена местными жителями и бизнесменами, которые собрались праздновать Yom Kippur Minor, праздник, во время которого проводят службу покаяния перед Рош Ашаной. Около 15 – 20 человек, одетых в военную полевую форму цвета хаки или религиозное черное одеяние, часто собираются в синагоге. Их эмоции – такие же застарелые, как и пыль на шляпе раввина. “Существует веская причина, почему я стал часто посещать синагогу”, — говорит Роберт Шварц, 43-летний мужчина работающий стоматологом. Он видел все ужасы атаки 11 сентября, когда все медицинские учреждения были превращены в “сортировочный центр” для раненых. Раньше он приходил в синагогу время от времени, но после трагедии 11-го сентября стал приходить туда каждый день во время обеденного перерыва.

Многие посетители остаются после службы. Около 75 человек остаются на вечернюю молитву. После 11-го сентября в маленькой синагоге с деревянными стенами не была поставлена усиленная охрана. Хагер просил полицию о создании усиленного контроля, после того как “Аль-Каида” угрожала напасть на еврейские центры и синагоги. Но в синагоге все-таки появились некоторые изменения, а именно: кусочек бумаги, прикрепленный к стеклянным дверям. В записке говорилось: “Большое спасибо за помощь, оказанную семьям наших погибших братьев. Тода Раба. Может быть однажды Шалом станет реальностью”. Послание было написано представителем пожарного департамента. Маленькая записка показывает всю горечь и утрату, которую все еще испытывает не оправившееся от трагедии общество.