Здесь все прошли через это

В тот день 16-летний Лиор Тэйлер (Lior Thaler) и его друг остановились возле аллеи Карней-Шомрон (Karnei Shomron), чтобы купить пиццы и встретить сестру, подружка которой пригласила их всех на день рождения… Праздника не получилось — две минуты спустя Лиор без сознания лежал на земле, буквально изрешеченный гвоздями, которыми была начинена сработавшая адская машина. Его друг погиб на месте, сестра находилась на грани жизни и смерти, остальные приглашенные были также либо мертвы, либо искалечены…

Возле автозаправочной станции в Бней-Браке к 17-летнему Шаю Ингеру ( Shay Inger) и его приятелям, собиравшимся ехать в расположенную неподалеку от Калькилии школу для детей, страдающих задержкой психического развития, подошел странного вида человек, который, казалось, собирался о чем-то спросить. Пока компания пыталась понять, что ему нужно, тот привел в действие пояс шахида. Кнопка детонатора попала Шаю в дыхательное горло, а тело было изранено осколками. Последним, что он увидел перед тем, как потерять сознание, были искалеченные фрагменты тел, разбросанные по всей территории заправочной станции. Двое из его друзей погибли, остальные были ранены…

На сегодняшний день около 60 подростков, каждый из которых в той или иной степени пострадал от террористических актов, регулярно гостят на оздоровительной базе «Camp Koby». Создатели этого лагеря — Сет и Шерри Мэнделл (Seth and Sherri Mandell). В мае 2001 года их сына Коби и его друга палестинцы забили насмерть неподалеку от дома в Иудейской пустыне. Некоторое время спустя после гибели Коби лидеры молодежного движения «B’nai Akiva» пригласили его младшего брата Даниеля в американский молодежный лагерь «Camp Moshava». Несмотря на то, что скучать там ему не приходилось, он признался родителям, что чувствовал себя немного не в своей тарелке. Тогда семья Мэнделл решила создать специальный лагерь для детей, пострадавших в ходе терактов, в Израиле.

По словам арт-директора лагеря Джеки Голдман (Jackie Goldman), «если вдруг в “Camp Koby” среди ночи ребенок просыпается в слезах, его соседи по комнате воспринимают эти слезы совершенно спокойно — все они прошли через это, и никто в нашем лагере не будет дразнить подростка из-за того, что он плакал».

«Все, что происходит в лагере, нам близко и понятно, — рассказывает Сет Мэнделл. — После трагедии нам не хватало именно моральной поддержки со строны окружающих, общения с теми, кто, как и мы, потеряли родных и близких. Только потому, что им пришлось пережить то же, что и нам, мы понимаем и стараемся поддержать друг друга всеми силами… После недельного траура дети возвращаются в школу, а их одноклассники не знают, как с ними общаться. Учителя тоже бессильны. Вы нигде не узнаете, как себя вести с такими детьми, именно поэтому они чувствуют себя одиноко как никогда. А в нашем лагере они оживают, у них появляется чувство единства».

Джеки Голдман добавляет, что этот лагерь «не отличается от всех остальных. Дети так же играют в баскетбол, купаются, катаются на лодках и ходят в походы — словом, обычный набор развлечений». Главное организационное отличие состоит в том, что занятия по рисованию, музыке и искусству с детьми проводит квалифицированный психиатр. Сет Мэнделл убежден в том, что для разрешения своих проблем дети должны чувствовать надежную поддержку.

Рассказывает Шай Ингер: «Я приехал сюда в надежде встретить людей, испытавших то же, что и я. Слушая истории других, я уже не чувствовал себя одиноким — ведь все окружающие тоже пережили подобное. И многие даже больше меня самого понимают то, о чем я пытаюсь рассказать. А если говорить о таких вещах с людьми, знающими о терроризме понаслышке, это будет пустой тратой времени» . Как и многие его новые знакомые, Шай перенес немало операций, еще больше ждет его впереди: «На правой руке живого места не было. В сердце нашли два гвоздя, много осколков попало в грудную клетку, желудок, руки и плечи. На обеих руках сгорела кожа, несколько пальцев было раздроблено…». Первая операция прошла прямо в машине скорой помощи, по дороге в госпиталь — медиков беспокоила жидкость, которая начала скапливаться в легких подростка. Если бы ее своевременно не откачали прямо в машине, Шаю вряд ли удалось бы выжить. После недели в палате интенсивной терапии его перевели в обычное отделение. А вот Лиору Тэйлеру повезло меньше: его три недели перемещали из палаты в палату, делая многочисленные операции. И все-таки он выжил, а вот его сестра умерла через 12 дней после трагедии.

«В первые дни работы в “Camp Koby” я все время плакала, — делится впечатлениями студентка психологического факультета Браха Коhен (Bracha Cohen), работающая в лагере консультантом. — Было ужасно тяжело: казалось, сердце не выдержит всей этой боли! Но самым трудным было конечно то, что постоянно приходилось видеть искалеченных детей. Ведь, если подумать, теракты разрушили всю их жизнь!» .

Кстати, побывал в «Camp Koby» и 14-летний Даниель Мэнделл. Он увидел, что дети там намного дружелюбнее, добрее и заботливее многих своих ровесников. Просто они знают, что такое страдание.