Алия поневоле

Западноевропейский и, в особенности, французский еврей, пишет “Le Figaro”, оказался сегодня в несколько парадоксальной ситуации: с одной стороны, он обладает полноценной религиозной и культурной свободой, с другой — его толкают к политическому отмежеванию от израильской политики. Но разве возможно такое в современном обществе? Любой еврей изначально — исторически и духовно — привязан к существованию Израиля, предпринимаемые меры по самозащите которого в Европе однозначно квалифицируются как “государственный терроризм”. После каждого нового теракта палестинских смертников Франция немедленно делает одно и то же набившее оскомину заключение: “Это провал политики Шарона”. Хотя, положа руку на сердце, многие готовы неофициально согласиться с тем, что без этой политики террористических актов было бы куда больше.

В применении к ближневосточному конфликту многие считают, что сталкиваются, в основном, с дезинформацией. Дезинформировать — значит, выражаясь по-научному, выдавать ложные сообщения за истинные. Однако предоставляемая о событиях на Ближнем Востоке информация отнюдь не является неверной — она, скорее, пристрастна. Многие СМИ крайне редко прибегают к качественным комментариям, которые напоминали бы о прошлом, об исторических корнях и целях происходящего. Комментарии такого рода зачастую подменяются чисто эмоциональными рассуждениями. В результате сам конфликт начинают подавать как израильско-палестинский в то время, как он всегда был и остается израильско-арабским.

Почему сионизм, начавшийся как утопия, стал реальностью? Потому что лидерами евреев были реалисты. А реализм опирается на правильный анализ всех имеющихся факторов, на использование компромиссов и на справедливость. Но арабские руководители быть реалистами не хотят, ибо знают, что в случае установления мира на Ближнем Востоке влияние Израиля значительно ускорит процесс общественной и экономической эмансипации арабского народонаселения, что, в свою очередь, однозначно лишит их власти. Именно поэтому они насаждают расовую и религиозную ненависть к еврейскому народу. Таким образом, рассуждает “Le Figaro”, вызванный этим непримиримым противоречием конфликт является, в сущности, смертельной схваткой между нынешними радикальными арабскими лидерами и демократическим по своему духу Государством Израиль. Что касается Франции, то она выбрала проарабскую политику еще во времена деколонизации — исходя из экономических и политических интересов. Однако сегодня эта политика становится довольно опасной, поскольку все западные страны в настоящее время в целях укрепления позиций общественной демократии стремятся к объединению.

В примирение нельзя не верить. Все, что необходимо для его достижения, это наличие обоюдного искреннего желания. Соглашения Осло основывались на том, что если уж и заставлять израильтян привыкать к мысли о неизбежности создания палестинского государства, то палестинцы, со своей стороны, тоже должны принять факт существования Государства Израиль и отказаться от права на возвращение, реализация которого означала бы конец Израиля как еврейского государства. Тем не менее, ни французские правящие круги, ни французские средства информации и по сей день не в состоянии принять такое условие. Следствием этого становится растущий дискомфорт в отношениях между французским еврейским сообществом и самой Францией. Данный конфликт вызван еще и некоторыми моментами израильской истории: он зародился в годы с Освободительной войны, когда евреи оказались объектами всевозможных нападок только потому, что они — евреи. Впрочем, в конце концов, несомненно одно: в самом Израиле, где палестинцы с начиненными взрывчаткой поясами разносят себя в клочья в местах скопления граждан, гораздо хуже.

Только преследования и критические экономические обстановки провоцируют массовые алии в еврейских общинах диаспоры, утверждает “Le Figaro”. Последнее пока не относится к французскому еврейскому сообществу. Однако если ситуация будет продолжать развиваться в негативном направлении, то у евреев Франции останется только два варианта выбора: либо репатриация, либо жизнь во Франции на положении политических маргиналов.