Иные времена…

Историческая задача, стоящая перед «Сохнутом», модернизируется, но не меняется

Недавно на пост главы представительства Еврейского агентства в России был назначен Борис Мафцир, который заменил на этом посту Кароля Унгера, работавшего здесь с начала 1990-х. Мафцир родился в 1947 году в Риге, закончил электромеханический техникум. С 1966 года был сионистским активистом, в 1970 году был арестован и осужден за антисоветскую деятельность. Освободившись через год из заключения, он и его жена сразу же репатриировались в Израиль, где поселились в киббуце Пальмахим. После окончания в 1976-м кинофакультета Тель-Авивского университета Борис Мафцир начал работать режиссером и продюсером в студии документальных фильмов. С 1994 по 1998 год он занимал пост директора студии, а затем — директора управления культуры и искусства при министерстве просвещения Израиля. Среди 400 снятых им фильмов и передач стоит особо отметить ленту «Семья “Гешер”» об одноименном театре, фильмы «По велению католических королей» об изгнании евреев из Испании, «Здравствуй и прощай, Иерусалим!», а также отснятый уже после его ухода из студии фильм «Почти как мы», рассказывающий о репатриантах в Израиле. С 1999 по 2000 год Мафцир работал в должности генерального директора министерства абсорбции.



— Какие задачи были поставлены перед вами в момент назначения на пост директора российского отделения Еврейского агенства?

— Я считаю, что у «Сохнута» есть две принципиальные задачи. Первая — это способствовать репатриации в Израиль всех стремящихся к этому евреев. Вторая — еврейско-сионистское воспитание и образование в России. Так что задачи остались те же.

— Но все же с вашим приходом, приходом нового человека в организацию, следует ли ожидать каких-либо перемен? Или это просто плановая перестановка на руководящем посту?

— Безусловно, это плановая смена. В «Сохнуте» должности распределяются по каденциям. Ко мне обратились с предложением занять этот пост, поскольку каденция моего предшественника, Кароля Унгера, завершилась. Принято говорить, что новый человек и новые времена меняют все. Я думаю, что речь, прежде всего, идет о новых временах. Временах, когда Израиль, на мой взгляд, должен пересмотреть свое отношение к тому, что мы предлагаем новым репатриантам. Смею полагать, что мы должны предложить более гибкие и более дифференцированные модели для абсорбции новых репатриантов, приложить все усилия к тому, чтобы в течение первых двух лет в Израиле репатрианты получили хоть какую-то стабильность, которая позволила бы им найти работу. А для этого им необходимо предоставить соответствующую подготовку и соответствующую помощь в поиске этой работы. Новым репатриантам нужно создать условия, при которых они смогут спокойно изучать иврит, а не кидаться на первый попавшийся приработок. В этом я вижу главную нашу задачу во всем, что касается изменений в процессе абсорбции, которая на сегодняшний день является просто «уравниловкой», когда каждый получает некую сумму и с этим пытается обустроить свою жизнь. С другой стороны, нельзя не учитывать фактор возрождения российской еврейской диаспоры, которая за последние годы существенно укрепила свои позиции. И Еврейское агенство должно как-то определить свое отношение к этому новому сообществу.

— Будет ли «Сохнут» укреплять связи с еврейскими организациями в России? Есть ли на этот счет определенные планы, координационные программы?

— «Сохнут» и в предыдущие годы вел очень плодотворную работу с российскими еврейскими организациями. Я надеюсь, что в моей каденции мы только укрепим эти отношения.

— Известно, что в последние годы в Израиле многие выражают недовольство работой «Сохнута» из-за так называемого «качества алии», поскольку в страну репатриируется все больше и больше неевреев. Как вы относитесь к подобной критике? Должно ли Еврейское агентство подходить к «национальной проблеме» репатриации более строго? Или же приток в Израиль неевреев не является критической проблемой для государства и даже может иметь некие положительные стороны?

— Когда вы говорите о том, что в Израиле недовольны качеством алии, то это все равно, что если я приду, скажем, к парикмахеру — а я, как вы, наверное, заметили, лысый — и начну упрекать его в том, что он не может сделать мне шевелюру. У российской еврейской диаспоры есть своя история, свое лицо, свой этнический облик. На мой взгляд, мы должны, прежде всего, работать в рамках закона о возвращении. Мы не являемся судьями в вопросе «еврей или нееврей». Покуда этот закон существует, мы все должны его соблюдать. Но люди, полагающие, что могут изменить реальность и ввести какие-то параметры, которые соответствуют их представлениям, но не соответствуют действительности, просто не представляют, на какой планете они живут.

— Тем не менее, есть конкретные люди в Израиле, определенные политические и религиозные силы, такие как «Шас», которые выступают с жесткой критикой «нееврейского вопроса» алии.

— Я могу процитировать слова руководителя делегации Еврейского агенства в России. Он сказал, что «закон о возвращении — это закон, который вас обязывает». Что же касается различных точек зрения, то каждый вправе выражать свое мнение.

— По данным статистики, в последние годы число репатриирующихся из России в Израиль существенно снизилось. Что еще, на ваш взгляд, повлияло на это, помимо таких очевидных причин, как вопросы безопасности в Израиле и экономический подъем в России?

— К началу в 1989 году новой волны репатриации в Советском Союзе скопилось огромное количество евреев, которые много лет не могли выехать. Этот потенциал исчерпал себя за два с половиной года и привел к иммиграции полумиллиона евреев в Израиль. В последующие десять лет репатриировалось еще полмиллиона. Совершенно естественно, что количество репатриантов со временем сократилось. Евреи, в большинстве своем, уже уехали (по крайней мере, те, кто идентифицировал себя в качестве евреев). Поэтому тот, кто все еще ожидает здесь каких-то чудес, просто не учитывает демографических законов. Параллельно с этим стабилизация в России и открывшиеся здесь возможности, являются, безусловно, главной причиной того, что у российского гражданина, в том числе и еврея, появилась реальная альтернатива.

— Одним из основных пунктов в политике «Сохнута» всегда была идеализация Израиля. Прозойдут ли с вашим приходом какие-то принципиальные изменения в этом вопросе?

— Сегодня в нашем открытом мире все всё знают. Историческая задача, стоящая перед «Сохнутом», модернизируется, но не меняется. Эта организация должна осуществлять духовную и историческую связь между евреями и Израилем как родиной евреев. Кстати, это не имеет никакого отношения к потенциалу репатриации. Даже сейчас, когда этот потенциал сократился, мы не стремимся идеализировать и пропагандировать. В нынешнем мире все люди — потребители информации. Мы должны предоставить им четкую правдивую информацию. Конечно, мы не равнодушны к Израилю. Это наша страна, это страна, в которой мы живем. И мы верим, что евреи, желающие этого, должны жить там. Если кто-либо желает остаться в России или в другой стране, то это его святое право. Но если кто-то хочет воссоединиться со своей исторической родиной, мы должны ему в этом помочь, начиная с информации о том, что это такое. Не думаю, что нас можно заподозрить сегодня в том, что мы преподносим все в розовом цвете.

— На этот пост вы пришли с опытом собственной репатриации и абсорбции в Израиле, с видением алии изнутри, особенно если судить по вашим фильмам. Поможет ли вам этот огромный опыт или же, наоборот, помешает?

— Действительно, когда слишком много знаешь, это тоже плохо… Я по профессии кинодокументалист. И вот эти два моих начала — руководителя и творческого человека — борются между собой. Я привык к тому, что каждый раз приходится начинать с нуля. Поэтому, знаю я что-то или чего-то не знаю, это уже со мной.

— Как вам живется в Москве? Тяжело привыкать к новой реальности?

— Тяжело привыкать к тому, что неделя сдвинута на один день. В Израиле неделя начинается в йом ришон, в воскресенье, а здесь — в понедельник. Тяжело привыкать к тому, что день начинается очень поздно и кончается очень рано. Легко привыкать к тому, что в Москве все открыто 24 часа в сутки. Тяжело привыкать к московскому воздуху — слишком много машин и выхлопных газов. Легко привыкать к открытости москвичей, это очень симпатичные люди.