Спор живых и мертвых

В еврейской традиции есть запрет на нарушение покоя мертвых. Однако что делать, если на месте кладбища давно разбит городской парк? Или власти хотят забрать землю заброшенного кладбища для строительства? Эти вопросы всё чаще встают перед еврейскими общинами стран бывшего СССР. Но решаются они по-разному. Кому-то важнее хорошие отношения с властью и, соответственно, спокойствие для живых евреев, кому-то – все-таки покой для мертвых.

Украина

В первый шаббат только что наступившего 5776 года в городе Коломыя на Западной Украине произошла неприятная история. Дождавшись ночи, неизвестные срезали автогеном и пилой кованые ворота старого еврейского кладбища, зашли на его территорию и подожгли молитвенный павильон над могилой цадика Хилеля Баруха Лихтенштейна, который в XIX веке был главным раввином Коломыя. Срезанные ворота вандалы погрузили в грузовик и, не оставив следов, скрылись.

Территория, подвергшаяся грабежу и поджогу, для подавляющего большинства жителей Коломыя уже более полувека вовсе не кладбище, а городской парк. Надгробий в нем нет, могилы сохранились только избранные, и по бывшему кладбищу ходят мамы с колясками и выгуливают собак. Точнее, выгуливали до того, как еврейская община города начала давно запланированное строительство мемориального комплекса и на два года закрыла парк на реконструкцию. Строительные работы на объекте начались 17 сентября. День спустя охель над могилой раввина запылал, а запертые ворота в парк-кладбище были спилены и вывезены.

Если бы не поджог, преступление можно было бы счесть местью чересчур активных граждан за «оккупацию» зеленых зон. Но каковы бы ни были мотивы хулиганов, после произошедшего мэрия поспешила отречься от проекта мемориального комплекса, заявив, что нынешний муниципалитет не согласовывал закрытие территории и не видел план благоустройства. Тогда же глава еврейской общины Коломыя сообщил, что в свете последних событий парк оставят открытым для посетителей, в том числе на время строительных работ.

Впрочем, не факт, что этот инцидент не повторится, а на пути проекта не поставят дополнительные преграды. Ведь помимо высадки новых деревьев, установки новых фонарей и мощения дорожек община планирует вернуть на старое кладбище вывезенные с него могильные плиты, которые в советское время использовали в строительстве. Надгробия предполагается укрепить на нескольких десятках стен памяти, которые расставят по парку. Идея, безусловно, справедливая и достойная. Однако вряд ли она найдет сочувствие у жителей Коломыя, каждый день проходящих через парк-кладбище по дороге на работу.

Литва

Ситуация, возникшая со старым кладбищем у еврейской общины в Коломыя, не уникальна. Аналогичные вопросы возникают и у общин других стран Восточной Европы, в которых еврейские кладбища в советское время были застроены или превращены в парковые зоны. Местами споры о судьбе бывших кладбищ приводят не только к спорам с властями и местным населением, но и к расколу самих общин.

В Литве расхождение во мнениях относительно старого еврейского кладбища Вильнюса привело этим летом к увольнению главного раввина и разделению еврейского населения страны на два лагеря. Во главе одного из лагерей встала председатель еврейской общины страны Фаина Куклянски, во главе второй – теперь уже бывший главный раввин Хаим Бурштейн. Поводом для раздора послужило кладбище Шнипишкес в Вильнюсе, уничтоженное и застроенное при советской власти.

Шнипишкес – древнейший еврейский некрополь в Вильнюсе. На этом кладбище, заложенном в XV веке, были захоронены раввины Менахем Маннес Хаес, один из первых главных раввинов Вильно, раввин Моше Ривкес, автор классических комментариев к «Шулхан Арух», раввин Элиягу Бен Шломо, Виленский Гаон и другие значимые для мировой еврейской истории личности. Помимо них там же лежали останки тысяч менее известных евреев Литвы. Но за несколько столетий кладбище переполнилось, и в первой половине XIX века его закрыли. К тому времени место расположения некрополя из глубокой окраины превратилось в один из центральных районов Вильнюса.

Уже в 1930-е годы муниципалитет пытался ликвидировать захоронения в Шнипишкесе и застроить эту территорию, но тогда еврейской общине удалось отстоять могилы предков. Однако в 1950 году защитить кладбище уже не получилось. Площадь некрополя была «очищена» от надгробий, которые вывезли и использовали для строительства и мощения дорог. Спустя еще 20 лет на месте кладбища возвели Дворец спорта – массивное здание из стекла и бетона, напоминающее сотни других «стекляшек» по всему Союзу.

О реконструкции советского здания или возможном строительстве на его месте нового заговорили еще в 1995 году. А в начале 2015 года правительство Литвы объявило о предстоящем превращении Дворца спорта в центр для проведения конференций общеевропейского масштаба. Глава еврейской общины страны Фаина Куклянски одобрила решение властей. Но главный раввин страны Хаим Бурштейн во всеуслышание осудил решение г-жи Куклянски, назвав ее постановление неуважением к еврейской традиции и памяти мертвых, а саму главу общины – диктатором. Г-жа Куклянски сообщила, что реконструкцию Дворца спорта в Шнипишкесе согласовали с авторитетным Комитетом по сохранению еврейских кладбищ в Европе (CPJCE). Бурштейн, в свою очередь, сослался на не менее влиятельную в вопросах Галахи международную организацию «Асра Кадиша», которая решительно осудила осквернение кладбища. Г-жа Куклянски заявила, что «евреи хотят спокойно жить в Литве». Бурштейн обвинил главу общины в «желании выслужиться перед властями».

14 августа, через три дня после публикации обращения раввина к евреям Литвы и появления осуждающей статьи в Jerusalem Post, Бурштейн решением правления общины был уволен с поста, который занимал около 10 лет. Как при этом заявила г-жа Куклянски, основной причиной отставки Бурштейна стала не история с кладбищем, а то, что он «больше времени проводит за границей, решая свои личные дела, нежели служит евреям Литвы». Споры в общине и далеко за ее пределами, однако, продолжаются: в начале сентября ситуацию в Шнипишкесе при личной встрече обсуждали уже премьер-министры Израиля и Литвы.

Белоруссия

Еврейские кладбища на территории стран бывшего советского лагеря могут стать как полем битвы, так и местом братания, что, к сожалению, происходит реже. Однако именно это случилось с кладбищем в белорусском местечке Бешенковичи. В этом местечке, расположенном в 50 километрах от Витебска, до 1917 года три четверти населения составляли евреи. Существовал у общины и свой некрополь – территория, издавна выделенная общине местечка под кладбище. Последние захоронения на нем производились незадолго до Великой Отечественной войны. После уничтожения в феврале 1942 года нацистами большинства евреев местечка жизнь общины оборвалась, старое еврейское кладбище было заброшено и потихоньку пришло в упадок. В последующие годы евреев хоронили уже на новом, общем для всех национальностей и конфессий кладбище.

Кладбищу в Бешенковичах в каком-то смысле повезло. Его обширная территория, более четырех гектаров, находилась в лесу и потому не представляла сельскохозяйственной ценности. Поэтому, в отличие от кладбищ многих других местечек, захоронения остались на своем месте, как и мацевы. Могильные камни в большинстве своем едва виднелись среди травы и кустарника, многие из них были опрокинуты, сдвинуты со своих мест, повреждены. Такую картину увидела в 2014 году врач из Петербурга Анна Климович, приехавшая в Бешенковичи в поисках могил своих предков – семьи резника местечковой общины Янкеля Лейба Рояка. С этого визита началось возрождение кладбища.

Анна и ее сын Александр Ходак занялись расчисткой территории и фиксацией надписей на мацевах. Оценив объем работ и соотнеся его с собственными силами, они решили привлечь к работе и других людей. Так возникла идея волонтерской экспедиции – первая состоялась в июне этого года, а вторая – в августе. Членами команды стали люди, откликнувшиеся на призыв Анны и Александра в социальных сетях, знакомые и незнакомые, россияне и белорусы (в том числе – члены еврейской общины Витебска), евреи и люди без каких-либо еврейских корней. Из тех людей, чьи предки когда-то жили в Бешенковичах, в работах участвуют пять человек. В августе к работе присоединились специалисты московского центра «Сефер». Вместе они очищали территорию от сорняков, пней, коряг и битого стекла, поднимали упавшие мацевы, составляли карту кладбища, начали его каталогизацию, а также собирали у местных жителей информацию о жизни местечка и его прежних обитателях.

Средства на проезд и проживание волонтеров собрались из частных пожертвований – причем самые большие суммы пришли из общины небольшого немецкого города Ландсхут, от потомков бешенковических евреев из США и – чуть позже – от бизнесменов, членов еврейской общины Санкт-Петербурга. В работах приняли участие жители самих Бешенковичей, которые приходили оказать посильную помощь в расчистке. Кроме того, местные жители приносили угощение для волонтеров и даже цветы на расчищенные могилы. Местные власти деятельности по благоустройству кладбища не препятствовали – наоборот, реагировали благосклонно и обещали помочь с густо растущим кустарником и поваленными деревьями, с которыми волонтерам без специнструмента и техники справиться трудно.

«В Белоруссии мы не почувствовали антисемитизма. Наша работа на кладбище поначалу вызывала удивление, но одобрительное. Местные жители старались помочь нам и радовались тому, что “теперь всё будет по-человечески”», – рассказывает Анна Климович.

Проект «Бешенковичи: Восстановление еврейского кладбища» перерос в дело, обозначенное как Beshankovichi Shtetl Memorial Restoration. С момента первой, июньской экспедиции 2015 года волонтерская команда занимается восстановлением не только заброшенного еврейского кладбища в местечке, но и памяти о бешенковическом штетле как таковом. Команда занимается исследованием истории еврейского местечка и сбором сведений о жизни его обитателей. Работы на кладбище, а их предстоит еще немало, возобновятся с мая 2016 года.

Фото кладбища в Бешенковичах – Александр Шек