Музей другой национальности

Эдвард Ротштайн – популярный арт-критик, он пишет обзоры, посвященные мировым музеям. Недавно на страницах Mosaic он задался вопросом: в чем главная ошибка еврейских музеев? В США, например, это излишняя любовь к стране. Если музеи, посвященные истории других народов, показывают, как добились успеха благодаря своей борьбе, то еврейские доказывают, что всего добились благодаря Америке. Здесь в экспонатах – ханукальный подсвечник, где каждую свечу держит статуя Свободы, и Моисей, стоящий с заповедями не на горе Синай, а у скалы в американском национальном парке.

За более чем десять лет, что я пишу о музеях, я побывал в исторических музеях, научных музеях, политических музеях и музеях, создаваемых чудаковатыми коллекционерами. Я побывал в двух музеях неоновых надписей и одном музее кукол, используемых чревовещателями. Я был в музее научного креационизма и музее научной фантастики. Однако нигде я не видел ничего более странного, чем то, как самые разные еврейские сообщества в США, Европе и Израиле пытаются рассказать о себе в музеях. Экспонаты, в них выставленные, могут варьироваться от бейсбольного мяча, подписанного Сэнди Коуфаксом (легендарный бейсболист еврейского происхождения. – Прим. ред.), до очень важного дневника, написанного на старом идише женщиной в Германии XVII века, раскопанной в Лондоне миквы, изготовленной в XIII веке, обрывков пергамента, погребенного два тысячелетия назад в пещерах на берегу Мертвого моря. Все эти с трудом сочетающиеся между собой примеры служат раскрытию собственного образа в таком ключе, который сильно отличается от всего принятого в современной музейной культуре.

С одной стороны, это потому, что еврейская культура долгое время не могла заявить о своем значении через собрание монументальных артефактов. Это объяснялось как природой иудаизма – вне синагоги или дома такие артефакты утрачивали свою выразительность, – так и неопределенным местом, занимаемым евреями в обществе. Однако с началом XX века положение начало меняться. Шломо Раппопорт решил провести этнографические исследования среди сельских еврейских общин в России и Польше. Вместе со сбором музыкальных и устных свидетельств началось и собирание материальных объектов. В Смитсоновском институте начало коллекции иудаики было положено в 1887 году Сайрусом Адлером, первым в Америке получившим научную степень по семитским языкам и в последующем ставшим основателем Американо-еврейского исторического общества. В 1904 году Еврейская богословская академия в Нью-Йорке получила в дар 26 артефактов, которые были размещены в ее библиотеке. Они стали зародышем Еврейского музея, после Второй мировой войны переехавшего в его нынешнюю резиденцию – особняк Варбурга на 5-й авеню.

Столь же скромная коллекция, состоящая в основном из семейных реликвий, была размещена в Колледже еврейского союза Семинарии реформистского иудаизма в Цинциннати. В 1913 году эти экспонаты были включены в первый еврейский музей США – его наследником является музей Skirball Cultural Center в Лос-Анджелесе. Таково было прерывистое начало еврейских музеев в США, и в этом уже проявлялось различие с другими музеями. Если в других музеях экспонаты часто подчеркивали процветание и непрерывность той или иной культуры, то еврейские религиозные объекты, выставляемые на обозрение, больше не играют никакой живой роли в синагогах или домах. Вынутые из контекста и лишенные функций, они превращены просто в предметы старины. Даже сейчас музей религиозных предметов иудаизма – это скорее еврейский антикварный склад. Он не столько отдает дань преемственности иудаизма, сколько служит памятником для мира верований. Одна из наиболее волнительных выставок религиозных артефактов, которые я видел, занимает целую галерею в Еврейском музее Вены. Высокие стеклянные шкафы там забиты подсвечниками, минорами, свитками Торы, коробочками для благовоний и прочим в этом роде. Причем экспонаты рассортированы не по периодам, не по стилю и не по происхождению, а просто по типу изделий. Это предметы, чье происхождение и предназначение было потеряно.

***

В том же XX веке стали появляться так называемые музеи национальной идентичности. Жанр музейной культуры, как будто специально созданный для еврейских музеев. В конце концов, еврейские музеи по определению музеи национальной идентичности. Казалось бы, в них уже не нужно стремиться к энциклопедическому охвату, а можно просто рассказывать свою особенную историю, и рассказывать ее хорошо.

Однако ряд показательных примеров говорит, что как только вопрос идентичности касается евреев, все происходит совершенно иначе, нежели с другими культурными группами. Национальный музей истории евреев Америки в Филадельфии, открытый в октябре 2010 года, может считаться образцом продуманного музея идентичности. Главная тема его экспозиций, расположенных на трех этажах на общей площади 25 000 квадратных футов, – это американская свобода. Ну, и то, как ею воспользовались евреи. Повествование музея ведется в хронологическом порядке и разделено на «Основание свободы: 1654-1880», «Мечты о свободе: 1880-1945» и «Выборы и вызовы свободы: 1945 – по сей день». В разделах показаны различные примеры миграции евреев, ассимиляции, дискриминации, преодоления дискриминации и переосмысления свободы.

Это взгляд на историю евреев в Америке со стороны прославления возможностей американской свободы. И здесь – хорошо это или плохо – видно существенное отличие от типичного музея идентичности, в котором будет доказываться, что свобода была буквально вырвана у наполненного предрассудками американского общества. Что эта свобода была получена благодаря отказу смириться или ассимилироваться, благодаря полному принятию своей идентичности и желанию ее во что бы то ни стало защищать. Это, по сути, гораздо больше соответствует американским идеалам. С таким назидательным посланием эти музеи часто выполняют функции общественных центров, мест для проведения встреч – чтобы укреплять и развивать ту идентичность, которую они пропагандируют. Практически никто не отклоняется от этой линии, кроме американских еврейских музеев. Музей в Филадельфии, как и экспозиции во многих других американских еврейских музеях, демонстрирует совершенно другое: евреи добились успеха не вопреки Америке, а благодаря ей. Подобная идея в типичном музее идентичности будет сочтена едва ли не ересью.

Тема Америки в еврейских музеях заходит порой еще дальше, если обратить внимание на Skirball Cultural Center в Лос-Анджелесе. Он занимает очень важное место в культурной жизни города и включает в себя пространство для проведения мероприятий, конференц-залы, библиотеки и сады. Сейчас музей хранит более 30 000 экспонатов, относящихся к еврейской культуре, большая их часть представлена на постоянной исторической экспозиции. Но главный смысл экспозиции составляют вовсе не они. А идея многочисленных странствий евреев, которые завершаются не возвращением к подножию Сиона, а созиданием нового еврейского дома в Америке. Эта преданность выражается настолько пылко, что в музее представлена громадная копия факела статуи Свободы в пропорции 2:3 к оригиналу. Кроме того, есть и экспонаты поменьше – изготовленный в ХХ веке ханукальный подсвечник, где каждую свечу держит статуя Свободы.

Нечто подобное можно найти и в Современном еврейском музее Сан-Франциско. На выставке 2012 года там была представлена копия витража из синагоги «Шерит Исраэль» – одной из первых еврейских общин города. На ней изображен Моисей с десятью заповедями. Сам витраж можно до сих пор видеть в синагоге. Там Моисей стоит не на горе Синай, а у величественной скалы Хаф-Доум в Йосемитском национальном парке. Очевидно, это источник новой божественной власти в новой земле обетованной. Это поразительно: во всех других музеях идентичности акцент делается на меньшинство – китайцев, арабов или афроамериканцев, едва не обесценивая американскую составляющую. В еврейских же музеях усиливается другая сторона – несмотря на трудности и дискриминацию, Америка и американское обетование оказываются решающим фактором.

***

Однако это не единственное отличие еврейских музеев. Ко всем прочему, эти музеи несут вторую странную мысль – не идею свободы оставаться евреями, а идею прав евреев на становление истинными американцами. Гордость своей еврейской идентичностью выражается почти всегда только через вклад, внесенный этой идентичностью в копилку американских достижений. «Как бы ни определялась еврейская идентичность, – читаем мы в музее Skirball Cultural Center, – она связана с достижениями во всех сферах американской жизни, и ее сила проявилась в литературе, кино, музыке, драме, образовании, науке, бизнесе и технологиях». Точно так же и в музее Филадельфии, изучая список еврейских достижений, где уделено заметное место Бобу Дилану, Альберту Эйнштейну или Белле Абцуг, я не нашел никакого серьезного обсуждения вопроса, как еврейская идентичность проявляет себя именно в еврейском смысле – например, в развитии еврейского образования, или в изучении иудейских текстов, или же в более глубоком понимании себя как народа, или же в отстаивании общих еврейских интересов.

Иудаизм в этих музеях преобразуется в измененный в еврейском духе прогрессивный американизм. При этом осуществляя такое преобразование, никто не изучает, как американский упор на индивидуализм драматически поменял ту организационную сплоченность, которую иудаизму удавалось сохранять в других странах в течение тысячелетий. Это изменение оказалось настолько глубоким, что иногда в качестве еврейской идентичности преподносится ее практически полное отсутствие. Как было указано в цитате, приводимой на выставке в музее Сан-Франциско несколько лет назад: «Jewish Film Festival – мой любимый еврейский праздник». На детской выставке «Ноев ковчег» в музее Skirball – прекрасной игровой площадке, вдохновленной библейской историей – старательно убраны любые намеки на библейское происхождение этой истории. Там не только нет Б-га, но и сам ковчег становится «символом человеческого примирения», а божественное обещание, заключенное в библейской радуге, теперь становится указанием детям «построить лучший мир». Подчеркивая эту мысль, литература музея Skirball о ковчеге призывает детей «заботиться об общем благе, укреплять связи в семье и между семьями, ценить разнообразие внутри сообществ, уважать и защищать меньшинства».

Музей Skirball также утверждает, что евреи «реализуют свою еврейскую идентичность, становясь защитниками и пропагандистами других меньшинств». В завершение же выставки в музее Skirball можно посмотреть видео, где лица разных этнических групп преобразуются из одного в другое. Смысл утверждения чересчур ясен: любая идентичность мимолетна, и ни одна из них не должна прославляться сама по себе. Когда американизм постепенно преобразуется в мультикультурализм с легким оттенком былой нью-эйджевской духовности, для американской еврейской идентичности не представляется существенным ничего, кроме ее простой констатации. Получается групповая идентичность, основанная на отрицании собственной групповой идентичности.