Лев Новоженов: "Человек вообще по своей природе ксенофоб"

1. КАК СТАТЬ ЖУРНАЛИСТОМ

- Существует общее мнение, что в наши дни уровень журналистики на много уступает тому, что было раньше. Вы тоже так считаете?

- Да, я согласен с этим мнением. Это можно объяснить тем, что в разные времена существуют разные приоритеты, различная иерархия ценностей и понятий о престиже. Если в советские времена журналистика входила в обойму престижных профессий, рядом с писателями и космонавтами, то сегодня переместилась с первых мест куда-то ниже. Поэтому, люди, которые приходят в журналистику — это люди, пришедшие туда чисто случайно: много неудачников, людей у которых что-то не получилось в жизни. Сегодня возможности реализации гораздо шире тех рамок, которые существовали в советские времена. Поэтому люди могут найти себя еще и в других сферах кроме писательства, театра, политики. Этим объясняется отток людей журналистки в другие сферы и появление неспособных людей.

- А сейчас тяжело попасть на телевидение?

- Думаю, что сегодня сделать это легче, чем раньше. Изменились телевизионные стандарты, они стали менее жесткими. Советская журналистика диктовала другой образ телеведущего. Прежде всего, считалось, что это обязательно должен быть русский человек. Всем известно, что советское общество было тоталитарным, и предполагало определенный образ жизни, определенные ценности, в том числе в искусстве. А сейчас коммунизм рухнул, и общество стало более терпимым.

- Ваша первая попытка получить образование не увенчалась успехом. Вы учились на историческом факультете Московского Педагогического Университета имени В. И. Ленина, но его не закончили. Почему?

- Я действительно учился в этом Вузе. В то время в МГПИ преподавали такие ученые как Мурыгин, Никонов и другие. У меня были публикации в "Ленинце" — местной многотиражке. Помню, написал статью после того, как наш курс приехал "с картошки". А позже меня отчислили... за академическую неуспеваемость. У меня было желание восстановиться и возобновить учебу, но судьба сложилась так, что я поступил в Полиграфический институт.

- Почему после учебы в Педагогическом Институте Вы решили связать свою жизнь именно с журналистикой?

- В жизни сложился ряд обстоятельств, но, по сути, я решил продолжить дело своего отца, который у меня тоже был журналистом.

- У Вас был опыт в пишущей журналистике, теперь Вы работаете на телевидении. Есть ли здесь принципиальная разница?

- Принципиальная разница заключается в том, что когда ты пишешь, тебя никто не видит, это происходит где-то в тишине. А здесь тебя все видят, обсуждают не только твои тексты, но и твой образ. На телевидении все происходит визуально.

- Получается, что работа на телевидении для Вас вопрос тщеславия?

- Дело в том, что и в пишущей журналистике тоже присутствует тщеславие. Ведь журналист подписывает материал своим именем. Но на телевидении тщеславия может быть больше.

2. ЭМИГРАЦИЯ НЕ ВЫХОД

- Вы знаете какие-нибудь СМИ в Израиле?

- Я знаком только с некоторыми израильскими средствами массовой информации. Дело в том, что я не читаю на иврите, но с русскоязычными СМИ я знаком. Там довольно много изданий на русском языке. Единственное, что я могу сказать по этому поводу — они все не самого высокого качества.

- Вам приходилось бывать в Израиле?



- Да, я был в Израиле. К сожалению, мои поездки туда были скоротечными, и с этой страной я так хорошо не знаком. Поэтому, мне тяжело выносить оценки. Но у меня есть там друзья и знакомые, мы поддерживаем отношения, ездим к друг другу в гости.

- Как Ваши друзья эмигранты реагируют на события, происходящие сейчас в России?



- Если попытаться выявлять что-то общее в настроениях эмигрантов, то я думаю, что им подсознательно нравится, когда здесь дела идут плохо. Этим они подтверждают правильность своего выбора. Но в принципе, русские, родившиеся и жившие в России, остаются русскими до самой смерти. Может быть, во втором или в третьем поколении эти люди и см огут перестроиться.

- А у Вас никогда не возникало желание уехать из России навсегда?

- Желания не было, но в разные времена я стоял перед такой необходимостью. Я всегда делал свой выбор в пользу того, чтобы остаться, потому что для меня отъезд был бы связан с серьезными отрицательными переживаниями. Но проблема отъезда возникала, прежде всего, из-за национальной нетерпимости, которая всегда была в России и сейчас, к сожалению, тоже осталась.

- Вам приходилось сталкиваться с антисемитизмом, как Вы на него реагируете?

- Конечно, приходилось. Но реагирую на это достаточно спокойно. Я не переоцениваю человеческую природу и никогда не жду каких-либо высоких поступков. Если такие поступки происходят, то для меня это как "манна небесная", а если нет, я этому не удивляюсь. Думаю, что человек по своей вообще природе ксенофоб. Речь может идти и не о неприязни именно к евреям, но вообще к чужакам. Это есть в Израиле, это есть в России, это есть везде. Было бы иллюзией думать, что в мире есть место, где этого не существует. Поэтому лучше оставаться там, где живешь. Как правило, проявление антисемитизма носит локальный характер, и ты всегда можешь от этого отойти. Уезжать нужно только в том случае если антисемитизм принимает тотальный характер, как, например, в Германии.

3. ЧТО ЗНАЧИТ БЫТЬ ЕВРЕЕМ

- Для Вас существует такое понятие как еврейский менталитет?

- Я знаю о том, что такое явление есть, но сам я к его носителям не принадлежу. На мой взгляд, еврейский менталитет выражается в сознании своей исключительности, то есть, когда человек осознает, что живет в каком-то сообществе, которое по своей природе выше всех других сообществ. Лично я таких взглядов не разделяю. Думаю, что все народы, в какой — то степени, носят черты исключительности. Не думаю, что евреи лучше, чем, например, англосаксы. Думаю, что такие вещи не поддаются серьезному изучению. Здесь все чисто умозрительно.

- Вам не кажется, что господин Гусинский некоторыми своими действиями и высказываниями, что называется, "подставил" евреев, живущих в России?

- При всем моем уважении, которое я испытываю к Александру Владимировичу, думаю, что все то, что он по этому поводу говорил — лишь проявление национализма. Ни один человек не имеет право высказываться от имени всего народа. Исключения составляют только политические лидеры, пользующиеся поддержкой большей части народа. Но и люди, которые обвиняют Гусинского в том, что он "подставил евреев", тоже националисты. Я же крайне отрицательно отношусь ко всем формам национализма, особенно если их сторонники говорят, что один народ склонен к проявлению добродетели или злодейства, больше чем какой-то другой народ. Думаю, что по своим достоинствам евреи равны всем другим народам и так же, как и все имеют право на своих героев, святых, мучеников и негодяев. Нам говорят: "Вы распяли Христа". Но в распятии Христа участвовали и другие народы, например римляне. Ни одно человеческое качество не распределяется в пользу только одного народа. И нужно понимать, что в конечном итоге наше общее отечество — это планета Земля.

- Когда Вы впервые поняли, что Вы принадлежите к еврейству?

- Я очень рано это понял. Во-первых, меня дразнили во дворе, во-вторых, я обрезанный, хотя наша семья и не была правоверной. Дедушка и бабушка говорили на идише и готовили блюда еврейской кухни. В синагогу не ходили. Я заходил туда только в юности. Это было можно. Позже стали ходить на праздник Симхас Тойра. Там были девушки, в общем, было весело.

- Вы поддерживаете традицию в своей семье?



- Нет, я никаких традиций не соблюдаю. Если и отмечаю какие-то праздники, то это происходит спонтанно и эпизодически. Но я уважаю все праздники: и еврейские, и христианские, и мусульманские. В семье мы отмечаем, например День победы 9 мая, дни рождения. Хотя вообще-то в силу своей профессии праздники я не очень люблю, потому, что на них обычно приходится работать. Например, работать приходится и в субботу, что с точки зрения еврейской традиции — грех. Нам очень редко удается собраться всей семьей за одним столом. Это происходит потому, что мы живем динамичной, сумбурной жизнью. В этом смысле мы бесконечно грешны, но надеемся, что Б-г нас простит. Единственное время, когда нам удается собраться всем вместе за одним столом — это за завтраком.

- Как Вы относитесь к кошерной кухне?



- К любой кухне отношусь хорошо — и к кошерной в том числе. Мне приходилось бывать в кошерных ресторанах. Должен сказать, что к еде я отношусь довольно спокойно. Видимо, это связано с возрастом — что Б-г послал, то я и поел. Даже если вкусной еды нет под рукой, то я не поеду специально в какой-нибудь ресторан, чтобы удовлетворить свои гастрономические потребности. Сам не готовлю. Вообще отдаю предпочтение итальянской кухне. Мне нравятся спагетти, салаты.

- В какой последовательности в Вашей жизни идут такие понятия как "работа" и "семья"?

- Не знаю, как на счет работы, но мне кажется, что я в этом кое-что понимаю. А вот в семье ничего не понимаю. Я не отношусь к тем людям, которые точно знают, как воспитывать детей, как строить отношения со второй половиной. Женат четвертый раз. У меня все происходит стихийно. Могу порвать отношения с супругой, и меня не удержит общий быт или еще что-нибудь. Моя жена сейчас не работает, занимается домашним хозяйством. Сын живет в Америке, но пока он не определился с профессий и занимается мелким бизнесом — очень хорошо разбирается в компьютерах. Дочери 19 лет. Сейчас она бросила юридический факультет МГУ, до этого бросила школу в Англии, где она готовилась к поступлению в колледж. Сейчас она хочет стать дизайнером.

И последний вопрос…

- Сейчас лето в самом разгаре. Где Вы собираетесь отдыхать?

- Больше всего я люблю отдыхать в Италии. Но сегодня у меня нет планов на отдых. Дело в том, что сейчас формируется телевизионная сетка на новый сезон, и еще не известно, как я буду занят. Но думаю — будет работа — будет и отдых.

Материал подготовила

Оксана ХИМИЧ