С песней по жизни(265)

“Черное море мое”, “Огромное небо”, “Венок Дуная”, “Возвращение романса”, “Ходит песенка по кругу”, “На тебе сошёлся клином белый свет”, “Ландыши”… Эти и многие другие популярные песни пела вся страна. В разные годы они украшали репертуар Леонида Утесова и Клавдии Шульженко, Муслима Магомаева и Иосифа Кобзона, Эдиты Пьехи и Валентины Толкуновой, Льва Лещенко и Софии Ротару. А написал их известный композитор, знаменитый еврей России, классик легкого музыкального жанра Оскар Борисович Фельцман. Встреча с композитором состоялась 10 декабря в Московском общинном центре в Марьиной Роще. Почти все зрители представляли поколение Оскара Фельцмана, поэтому, когда композитор играл свои песни на рояле, подпевал весь зал. Гости с удовольствием слушали рассказы композитора о себе, своей творческой жизни, о своем сыне Владимире Фельцмане, известном режиссере, который сейчас живет в Нью-Йорке и считается одним из самых лучших пианистов мира. Отец Оскара Фельцмана был известным в Одессе хирургом, специалистом по костному туберкулезу, и пользовался репутацией одного из лучших ортопедов города. Помимо основного занятия он профессионально играл на фортепиано. Поэтому музыка с детства стала увлечением Оскара Фельцмана. Из школы он первым делом бежал домой — к музыке. Потом с отцом и матерью они по Пушкинской улице шли в филармонию — музыка им нужна была, как воздух! В трудные 1920-1930-е годы концертная жизнь в Одессе била ключом. В Одессу приезжали лучшие мировые гастролеры. Выдающиеся пианисты, скрипачи, виолончелисты, вокалисты сменяли друг друга. А также этот город славился музыкальной школой им. П. С. Столярского, которую и окончил Фельцман.

Оскар Борисович, а каким образом Вы попали к Столярскому?

У нас в Одессе было так. Родился ребенок… во-первых, хорошо что родился. Проходит год, два, три, но когда уже прошло четыре года, все родители считали своим долгом отвести его в школу Столярского, неважно, есть у их чада слух или нет. Вот и когда мне исполнилось 5 лет, мама сказала отцу: “Пора бы сына к Столярскому отвести”. Я проучился у Столярского ровно две недели и сказал: “Петр Соломонович, я больше не буду у Вас играть на скрипке”. Он удивился: “Я плохо учу?” Я сказал: “Нет, я просто не хочу стоять”. Тогда он сказал моей маме, чтобы она отвела меня к профессору Берте Рейебальд и посадила меня за рояль. С тех самых пор я и сижу за роялем. Со школой Столярского у меня связана одна интересная история. Я ее окончил с занесением на Золотую доску почета. Спустя несколько лет я приехал проведать родную школу. Тихо, без шума, чтобы никто не узнал, я зашел туда, прошелся по первому этажу: золотом и не пахнет. На втором этаже то же самое. То были послевоенные годы, когда подобного рода заведения не отличались богатым убранством. Тогда я подошел к вахтеру и спросил, где же находится та сама пресловутая Золотая доска почета. Каково же было мое удивление, когда ей оказалась обычная стенгазета, на которой среди фотографий лучших учеников висела и моя.

Слушаете ли Вы еврейскую музыку, еврейские песни?

Да, конечно, и слушаю, и пишу музыку на еврейскую тематику. В прошлом году я был в Нью-Йорке, в Центральном еврейском музее на открытии выставки русской коллекции картин Марка Шагала. Меня туда направил вместе с моим диском инструментальной музыки под названием “Еврейское счастье” министр культуры Швыдкой. Там было очень много экспозиций Шагала, и выставка проводилась под мою музыку. К написанному мной еврейскому мюзиклу требуется только сценарий.

А как относитесь к современной музыке?

Когда задают такой вопрос, обычно все ожидают получить негативный ответ. А я говорю, что во всем мире существует поп-музыка, это же своего рода индустрия, где встречаются и бездарные, и талантливые исполнители. Я считаю, что просто должен существовать определенный баланс, но только не такой, чтобы плохая музыка составляла 80 — 90 %, я согласен хотя бы на 50/50.

В Вашей семье соблюдались еврейские традиции?

Нет, только мои бабушка с дедушкой знали язык и регулярно ходили в синагогу. А синагога находилась во дворе нашего дома. Месяц назад я был в Одессе и увидел, что на месте этой синагоги находится еврейская школа, где детей учат еврейскому языку, и это очень хорошо. Сейчас в Одессе восстанавливается центральная синагога, и там, я думаю, будет красиво.

У Вас когда-нибудь возникали проблемы, связанные с именем и фамилией?

Я должен признаться, что за всю мою долгую жизнь ни одного раза мне не мешали ни мое имя, ни фамилия. В 40-м году, когда я поступил в Московскую консерваторию, я единственный получал Сталинскую стипендию — 500 рублей.

Когда “Ландыши” запела вся страна, эти неприметные цветы стали очень популярными, а какие цветы Вы предпочитаете дарить женщинам?

Ландыши популярны не только в нашей стране, во Франции это чуть ли не национальный символ. И наши космонавты тоже пели песню о ландышах в космосе. Я ландыши очень люблю. А что бы мне их не любить, ведь они сопровождают меня всю мою жизнь!