По ком плачет контрабас

В России широко известна постановка этой пьесы театра «Сатирикон», с Константином Райкиным в главной роли. «Контрабас» – это пьеса, содержащая переработанное воплощение темы «маленького человека». Спектакль представляет собой страстный монолог контрабасиста, обожающего и одновременно ненавидящего этот громоздкий инструмент.

Главный герой, контрабасист государственного оркестра, на протяжении спектакля, по-разному видит свою роль в жизни и в искусстве. В начале спектакля контрабас осознается им как незаменимый инструмент оркестра с невероятным диапазоном звучания: «Любой музыкант с удовольствием вам подтвердит, что любой оркестр в любой момент может отказаться от дирижера, но не от контрабаса», — утверждает он. В финале пьесы главный герой приходит к осознанию ничтожности своей роли. Он ощущает чувство ненависти к инструменту, сопровождающему его на протяжении всей жизни.

Романтическая линия повествования – любовь главного героя к певице сопрано – также освещается сквозь призму его взаимоотношений с контрабасом. Герой осознает, что существует лишь несколько вещей, которые он и дама его сердца могут исполнить вместе, и это в значительной мере отравляет его существование. Сам контрабас воспринимается им в некотором роде как воплощение женского образа – ужасная женская фигура с широкими бедрами и толстой талией.

Игра Михаила Теплицкого очень динамична и эмоциональна, актер буквально неистовствует на сцене. Каждое его движение отточено и наполнено глубоким внутренним эмоциональным смыслом. Это относится даже к страстному поглощению огромного количества пива и прыжкам с контрабасом по сцене. Актеру в полной мере удалось воплотить тот гротеск, который характерен для пьесы. Сумасшествие, боль, гордость, ненависть, удовлетворение, напыщенность, разочарование – все это достигает апогея в игре Теплицкого.

После окончания спектакля нам удалось взять у Теплицкого небольшое интервью.

- Вы получили театральное образование еще в России?

- Да, в Ленинграде. Я выпускник Ленинградского государственного института театра, музыки и кино. В 1990 году я уехал в Израиль, предварительно сдав все экзамены. После этого я еще год проучился в актерской школе в Рамат — Гане.

- Вы репатриировалась, исходя из творческих соображений?

- Скорее наоборот. Когда я уехал, я пережил глубокий кризис. Я ясно понимал, что играть в чужой стране на чужом языке — при моих средних способностях к языкам — невозможно. Таким образом, я уже распрощался с профессией, но все получилось с точностью наоборот. Меня взяли на последний курс актерской школы. Иврит я учил на спектаклях. Я получал роль, ничего не понимая, начинал зубрить и постепенно вникал.

- Сейчас Вы заняты в основном в спектаклях на иврите?

- Театр «Гешер» постепенно «эмигрировал» в сторону иврита. Раньше все спектакли шли только по-русски. Затем – по-русски и на иврите. Потом наступила следующая стадия – спектакли ставились на иврите и после этого переводились на русский. Теперь же большинство спектаклей идет на иврите, без всякой сопутствующей русской версии. Существует лишь перевод, и это притом, что три четверти труппы – русскоязычные.

- Известно, что Вы сыграли многих героев из русской классики…

- Я пришел в театр «Гешер» довольно поздно. У меня было несколько «вводов» – один из них Ганечка в «Идиоте». Моя самая любимая роль – Тузенбах в «Трех сестрах». Также я играл Карандышева в «Бесприданнице» Островского.

- Можно ли сказать, что театр «Гешер» использует в основном русский репертуар?

- До какого-то момента. «Бесприданница» была последним классическим материалом. Нельзя сказать, что «Гешер» постоянно ставит русскую классику.

— При этом театр работает на основе русской театральной традиции?

- Безусловно. В творчестве «Гешера» превалирует русская театральная школа. Этот театр сильно отличается от общего израильского потока. Израильский театр – другой по своей сути, это западный театр, ориентированный на лондонскую традицию. Это касается как репертуара, так и манеры игры. В то же время значительным образом израильский театр базируется на местных оригинальных пьесах.

- Спектакль «Контрабас» уже был показан в Израиле?

- Эта постановка первоначально была представлена как ивритский спектакль.

- В спектакле постоянно звучит музыка Вагнера. Однако на музыку этого композитора в Израиле существует определенное табу...

- Каждый раз, когда кто-то нарушает это табу, возникает большой скандал. Был случай, когда я сам принимал участие в концерте, где исполняли музыку Вагнера, и исполнителей освистали. Конечно, мы учитывали все эти факторы. Но здесь есть и другой аспект: в Вагнере есть нечто пугающее, и я подчеркиваю это в спектакле.

- А пиво на сцене было настоящее?

- Мне всегда задают два вопроса: было ли настоящее пиво и трудно ли прыгать по сцене с контрабасом. Что касается контрабаса – то это действительно трудно, что касается пива... Вообще, это секрет фирмы, но все-таки скажу: пиво не настоящее, но пьянею я на сцене по-настоящему.

- После спектакля Вы еще долго ощущаете себя в образе героя?

- Как минимум, мне нужно четыре – пять часов, чтобы прийти в себя. Я даже спать не могу.

- У Вас есть музыкальное образование?

- Нет, хотя перед спектаклем я брал уроки игры на контрабасе. То, что я выдаю в процессе спектакля, – следствие этих уроков. Наш музыкальный руководитель, Борис Ланковский, – весьма фанатичный человек. В итоге я могу сыграть те 4 ноты, которые я воспроизвожу в процессе спектакля, если попадаю, конечно.

- Как Вы оцениваете культурную ситуацию в Израиле в целом?

- Это просто другая культура. Она есть, но ее нельзя сравнивать с прочими. Другие тексты, другая ментальность... солнце воздух...

- Вы заняты только в театре?

- Нет, на одном из израильских телеканалов у меня есть своя программа под названием «Прелести жизни». Многие русские в Израиле замыкаются в своеобразных русских гетто. В Израиле сейчас вполне можно прожить без иврита. Наша программа призвана показать людям , что кроме привычного русского мира есть еще огромный израильский мир.

- Вы играете в каких-то пьесах израильских авторов?

- Два года я играл в театре на идиш, так что переиграл весь классический репертуар.