Несмотря на загруженный график, в преддверии праздника Рош а-Шана Денис Клявер дал интервью для Jewish.ru...

Кипяток, заварка, чаепитие, ситечко, чайхана, чаинки, двое привлекательных мужчин на сцене… Это не загадка на исключение лишнего, скорее — игра в ассоциации. Вопрос: что общего может быть у двух мужчин с вышеперечисленными предметами? Сегодня ответ на этот вопрос даст любой человек, хотя бы изредка слушающий радио и смотрящий телевизор. Группа «Чай вдвоем», Денис Клявер и Стас Костюшкин. Одни говорят о них с восхищением, другие отплевываются — и то и другое реакция, а это уже о чем-то свидетельствует. В следующем году дуэту «Чай вдвоем» исполняется 15 лет, однако усиленная подготовка к юбилейному шоу ведется уже сейчас. Музыканты, не успев вернуться с отдыха, приступили к гастрольному туру. В сентябре у них всего три выходных, а в некоторые дни — сразу несколько концертов.

— Денис, вы так интенсивно готовитесь к юбилейному шоу, что поклонники ожидают чего-то грандиозного. Я понимаю, что нужно сохранить интригу, но все-таки, не раскроете ли некоторые детали? По крайней мере, где оно будет проходить, и что вы планируете представить публике?

— Даже не верится, что нам 15 лет. Помню, когда мы только начинали, то 10 лет как раз исполнилось группе «Браво», и для меня тогда этот юбилей стал такой неожиданностью. Казалось, только недавно ребята на сцене появились, и тут на тебе: уже десять лет. Теперь вот дожили до собственного юбилея.

Первый концерт будет, как всегда, в Питере. Это наш родной город, и именно там проходят все наши премьеры. Потом уже поедем с гастролями по всей стране. Кроме того, к юбилею приурочен выход нового диска. Это будет совершенно новый альбом, не коллекция «золотых хитов», какие принято выдавать на юбилейные даты. Мы сейчас предпочитаем не частить и выпускать по альбому в 2,5 года. Такой подход оказывает большое влияние на качество, потому что все песни тщательно подбираются, прорабатываются, и, как правило, каждая становится хитовой.

— Сейчас вы делаете англоязычный проект «Никел Бэк». Почему вас вдруг заинтересовал тяжелый балладный рок: это личные музыкальные предпочтения, поиски нового амплуа? Если да, то, каковы ваши ощущения?

— На самом деле, мне всегда нравилась эта музыка. Правда, одно дело ее слушать, и совсем другое — исполнять. Мы долго искали подходящее звучание, чтобы это не было римейком, отрабатывали английское произношение, выкраивали время для репетиций между основной деятельностью. И вот наш первый показательный концерт: мы выскочили на сцену в полной амуниции, запели что-то совсем не вяжущееся с нашим романтическим образом, затрясли гривами… В общем, зрители испугались и ничего не поняли, а знакомые начали на все лады убеждать нас не разрушать имидж, и не понимали, зачем нам вообще все это надо. Мы решили, что в России этот проект представлен не будет, наша публика его просто не поймет. Сейчас участвуем с ним только в европейских фестивалях, которые идут по несколько дней. Там, как водится, есть хэдлайнеры, и есть ряд неизвестных групп. Вот среди последних мы и представлены. Очень надеюсь, что в будущем году в Германии нам удастся показать себя как следует. Я считаю, что этот опыт все равно не пропадет даром. Даже если из этого ничего не получится, лет в 60 я буду вспоминать, что, по крайней мере, попытался.

Знаете, я считаю лучше сделать что-то и разочароваться, чем всю жизнь жалеть о несбывшемся. У меня есть конкретный пример из жизни: мне в молодости очень хотелось мотоцикл, а родители не разрешали. Говорили: опасно. И вот некоторое время назад я решил осуществить эту свою мечту, сдал на права, купил себе мотоцикл и всю экипировку, выбрал один из редких солнечных и сухих деньков, сел на него, покатался минут 20… потом приехал домой и дал объявление в Интернете о его продаже. Понял, что не мое.

— Записи нового проекта можно где-то найти, в Интернете, например?

— Нет, записей вы пока нигде не найдете, это не предназначено для российского зрителя. Наши поклонники привыкли нас воспринимать в том образе, в котором мы существуем на российской сцене. И когда мы последовали советам наших знакомых — не терять в новом амплуа своих отличительных «чайниковских» черт, то конечно получилось безобразие, и долго ожидавшие этого рокеры вылили на нас ушаты дерьма. Лучше на поводу не идти, и делать это так, как видится нам, а это возможно только на зарубежной сцене.

— Зная черный юмор вашего отца (Илья Олейников, — О.Ш.), подозреваю, что он как-то комментирует ваши опусы и выступления в различных телевизионных проектах…

— О, да. Папин юмор уже стал притчей во языцех. Но в отношении меня он ведет себя как самый что ни на есть еврейский отец, то есть он очень чутко и даже восторженно относится к нашей со Стасом деятельности и не хохмит по-черному. Более того, советовался с нами по поводу постановки своего мюзикла «Пророк».

— Вы ездили к родственникам в Израиль, какое впечатление сложилось у вас об этой стране?

— Впечатления об этой стране складываются, как и о любой другой, в зависимости от взаимоотношений с теми людьми, к которым ты приехал. У меня там живет огромное количество родственников, около двухсот пятидесяти. Главная, конечно же, тетя, папина сестра. У нас родня раскидана по всему миру. Когда я летал в Америку на гастроли, мне отец позвонил прямо перед приземлением самолета в Лос-Анджелесе и сказал, что у меня в этом городе есть дядя. Я, естественно, с ним связался: милейший человек. А в остальном о впечатлениях могу сказать, что жить в Израиле и работать там я не стал бы. Во-первых, потому что там жарко, и, во-вторых, потому что там очень жарко. Только отдыхать.

— Ваш отец взял фамилию Вашей матери из-за антисемитских настроений в обществе, как сложилось, что вы носите его «коренную» фамилию? Выбрали ли вы ее осознанно, и не сталкивались ли с антисемитизмом по отношению к себе?

— Фамилию мне осознанно дали мои родители. И у меня с этим проблем никогда не возникало, потому что, слава Б-гу, мы живем в современной стране, где нет уже этих предрассудков, не надо ни от кого прятаться. Да и я сам в принципе никогда не уделял этому повышенного внимания.

— Последний вопрос, вы религиозный человек?

— Да, я могу назвать себя религиозным человеком, однако не ортодоксом, нельзя сказать, что я жестко придерживаюсь догм какой-то определенной религии. Я считаю, что Б-г для всех един, и что каждый человек в жизни должен придерживаться того, что закладывается в понятие «добро». И вообще стараться максимально оправдать свою жизнь, свое пребывание в этом мире. Чем я, собственно, и стараюсь заниматься. Стараюсь дарить людям добро, улыбки… И, знаете, творчество — такая штука, что если делать что-то не от души, то ничего и не получится…