Известный оператор, режиссер и продюсер Денис Евстигнеев признается, что стал «отъявленным киноманом» еще в детстве. Это вовсе не удивительно: ведь его родители — Галина Волчек и Евгений Евстигнеев. Российскому зрителю Евстигнеев известен как режиссер таких картин, как «Лимита», «Мама», «Займемся любовью», а также как продюсер сериалов «Побег» и «Гаражи», которые в настоящий момент с успехом идут на Первом канале. Встреча корреспондента Jewish.ru с Денисом Евстигнеевым состоялась на студии «Мосфильм».

— Денис Евгеньевич, вы редко общаетесь с прессой. Чем это обусловлено? В каких случаях даете свое согласие на интервью?

— Я не люблю желтые издания и категорически против того, чтобы там освещалась моя личная жизнь. Я, конечно, не Грета Гарбо, ни от кого ни прячусь и отнюдь не пытаюсь напустить на себя некую таинственность. 90 процентов нашей прессы составляют сегодня желтые издания, поэтому я даю интервью выборочно.

— Значит, были случаи, когда о вас писали полную ерунду?

— Такого не было, но дело в том, что вещи, интересные желтым СМИ, совсем не интересны мне — и наоборот. Они ищут сенсаций, а я абсолютно тихий и скромный человек. У меня вообще никаких сенсаций нет.

— Вы снимаете кино разных жанров и разной тематики. А какой жанр вам все-таки ближе всего?

— Безусловно, драма, но мне, скорее, комфортно находиться в так называемом межжанровом пространстве. Я не хочу снимать аттракционы для глаз, которые можно посмотреть и тут же забыть. Драма — это не обязательно «грузилово», которого сегодня люди боятся больше всего. Боятся, что придут с работы, а кино загрузит их еще больше. Но и в драме могут быть элементы детектива, даже комедии.

— Как вы относитесь к экранизациям классики?

— К экранизациям отношусь нормально. Главное, чтобы они имели энергию не 1860-го, а 2010 года. Если это есть, то не важно, бабочка на актере или джинсы.

— Вы не получали предложений снять фильм по произведению какого-то современного автора?

— Мне вообще никогда и ни от кого не поступало никаких предложений. Только от себя себе же самому. В любом случае, я стараюсь работать с современным материалом. Костюмное кино делать намного проще, потому что там легче врать. Никто не знает о жизни XIX, а уж тем более XV века, поэтому наврать в таком фильме можно с три короба! В картине на современном материале зритель замечает даже самое мелкое вранье. Он знает про эту жизнь ровно столько же, сколько и я, поэтому обмануть его гораздо тяжелее. Современное кино снимать сложнее, а мне нравится работать со сложным материалом.

— Существует стереотип, что детям из театрально-кинематографических семей предназначено идти по стопам родителей. Как обстояло дело у вас?

— У меня было два варианта: театр или кино. Папа, хоть и театральный артист, больше снимался в кино, мама же, наоборот, больше времени уделяла театру. Я очень плохо учился в школе и шансов стать физиком или, например, врачом у меня не было никаких. Я много времени проводил в театре, так как мама часто брала меня с собой на спектакли и репетиции, поэтому театр перестал быть для меня тайной. Кино же, наоборот, представлялось для меня неким таинством, оно завораживало. Еще в детстве я стал отъявленным киноманом. На одном из московских кинофестивалей мы соревновались с Юликом Гусманом: кто посмотрит больше фильмов. Я поставил рекорд — за неделю посмотрел 72 картины. Перебегал из одного кинотеатра в другой, а между сеансами успевал бегать на Пушкинскую — меняться билетами. Гусмана я победил: он посмотрел на три фильма меньше.

Мой дедушка, оператор Борис Волчек, работал на фильме «Командир счастливой Щуки». На Мосфильме была построена настоящая подводная лодка в разрезе. Она меня совершенно потрясла! Так же я был поражен съемками «Короля Лира», который ставил режиссер Козинцев и где снималась моя мама — Галина Волчек. Там был построен огромный замок из черного пенопласта. Это было поразительно! И когда мы теперь снимаем что-то сложнопостановочное, я испытываю такой же восторг, как от той подводной лодки, от того замка. В театре все не так… Я знаю, что у артистов бороды наклеенные, а злой гном — на самом деле добрый человек.

— А разве в кино по-другому?

— А вот в кино все по другому! (смеется)

— Вы упомянули дедушку, выдающегося кинооператора и режиссера Бориса Израилевича Волчека. Каким он вам запомнился?

— Тесно мы с ним не общались. Он был особенным человеком, очень закрытым, мало кого к себе подпускал из родственников. Помню ощущение ужаса и трепета перед ним, перед его недоступностью. Я его немного побаивался.

— Еврейские корни оказали какое-то влияние на вашу жизнь?

— Понимаете, все мы были советскими людьми — в хорошем смысле этого слова. Разумеется, антисемитизм существовал, но меня, как и мою маму, с детства приучали не обращать внимание на национальность. Нас так воспитывали, так мы живем и по сей день. Я не могу сказать, сколько во мне еврейства... Я нерелигиозный человек, но утверждать, что вообще не верю в Б-га, не буду. Русской крови во мне ровно столько же, сколько и еврейской.

— Галина Волчек в своих интервью признавалась, что за свою жизнь неоднократно сталкивалась с проявлениями антисемитизма. А непосредственно вас это как-нибудь коснулось?

— Конкретно меня это не коснулось, может быть потому, что мои родители были известными людьми, их любили и уважали. К моей маме на улице никто не подходил и жидовкой не обзывал, однако были реальные случаи, когда из-за подобных вещей люди не могли здесь жить и строить карьеру. Я же не был ущемлен ни в чем.

— Сейчас многие критикуют современный российский кинематограф. Что вы думаете по этому поводу и что ожидает российское кино в ближайшем будущем?

— Сегодня российский кинематограф, безусловно, переживает кризис. В России не существует киноиндустрии как таковой. Последние 40-50 лет в нашей стране ориентировались на создание шедевров, и в разное время разными способами этого добивались. Но кино основано не на шедеврах, а на средней индустриальной продукции, которая и создает качество всего кинематографа. У нас эта индустрия была полностью разрушена. Сегодня ее просто нет. Попытка создания таковой приказами сверху, на мой взгляд, совершенно бесперспективна. Количество людей, которые могут делать кино — операторов, режиссеров, сценаристов, художников, технических специалистов — абсолютно недостаточно для создания тех 40-50 фильмов, которые по приказу сверху должны быть созданы на избранных студиях. Я не представляю, где сегодня можно найти 48 хороших режиссеров, когда найти одного — и то крайне сложно.

— При этом ежегодно театральные и кинематографические вузы выпускают партии дипломированных режиссеров...

— Ни здесь, ни в Лос-Анджелесе готовых режиссеров никто не выпускает. Крикнуть «Мотор!» может любой. Режиссер должен уметь организовать людей, увлечь артистов и вообще всех своей идеей, целью. Речь идет об энергии, образованности, интеллигентности, степени наглости, иногда даже хамства, которые невозможно приобрести за четыре года обучения во ВГИКе. Режиссер — это дирижер! Тот же ВГИК — всего лишь одна из ступенек: ведь наверняка есть люди, которые и без кинематографического образования способны создать гениальный фильм.

— А что дали годы учебы во ВГИКе вам?

— Я закончил операторский факультет. Не знаю, как сейчас, но тогда это было замечательное время! Самые большие знания мы получали в курилке между парами, когда общались друг с другом. Тогда ведь каждый был гением — почти что Феллини или Рербергом. Все эти разговоры, как ни странно, очень многое дали. Тогда мы могли, например, честно сказать товарищу, что мы думаем о его работе. Сегодня честно никому ничего уже не скажешь.

— Чье мнение для вас важно? Вы советуетесь с мамой по поводу своих проектов?

— Да, советуюсь. Даю читать сценарии. Кино сложно тем, что изменить его весьма проблематично. Это не спектакль, который можно как-то подкорректировать, поэтому советы здесь не всегда актуальны. Часто советуюсь с мамой насчет актеров, в частности, актеров ее театра.

— Денис Евгеньевич, остается ли у вас свободное время, и как вы его обычно проводите?

— Свободного времени у меня немного, но оно есть, и распределить его нужно между мамой, женой и друзьями. Когда приглашают, хожу на премьеры.

— Какие из последних фильмов вы отметили для себя?

— Мне понравился фильм Алексея Учителя «Край» с Володей Машковым в главной роли.

— Вы любите путешествовать? Как часто удается куда-нибудь вырваться?

— Конечно люблю, правда, удается это не так часто, как хотелось бы.

— Вам доводилось бывать в Израиле?

— Да, в Израиле я был один раз, и, надо сказать, уехал оттуда с очень негативными впечатлениями.

— Почему?

— Сейчас объясню. Я не был в Иерусалиме, а если не побывал там, можно сказать, что вовсе не был в Израиле. Мой друг, актер Дмитрий Брусникин, пригласил нас отметить его 50-летие в Тель-Авиве, где проходил матч израильтян с российской командой. В итоге юбилей прошел очень нервно, поскольку наши проиграли, и город нормально я не посмотрел... Можете себе представить, какое у нас было настроение. Вот такая получилась поездка.