— Любой народ, подчеркивающий свою самостоятельность за счет национальной идентификации, имеет очень тяжелую и сложную судьбу, — считает музыкант, подчеркивая при этом, что сам по взглядам интернационалист. — Познакомившись с разными монотеистическими религиями, в том числе и с иудаизмом, я понял, что было бы неправильно жестко придерживаться одной идеологической модели — религиозной, национальной и так далее. Хотим мы того или нет, но все люди, живущие сегодня на Земле, в той или иной степени — родственники.

— Я воспитывался в семье моей мамы, где все были евреями. Передо мной не стоял вопрос выбора национальности. Я выбрал тех людей, которые мне были ближе и понятнее; культуру, в которой я воспитывался; кухню, которую я очень любил. Это было для меня естественно и вполне осмысленно. В 16 лет уже можно и нужно совершать осмысленные поступки.

— Сначала мы жили в Малом Пионерском переулке — там и сейчас стоит дом, где я родился. Потом жил на Малой Бронной, в Малом Козихинском переулке, опять на Малой Бронной… Воспоминания остались самые замечательные: все было очень вкусно, трогательно, волнительно. Патриаршие пруды — место очень необычное, и я убежден, что, создавая гениальнейший роман «Мастер и Маргарита», Булгаков не случайно поселил своих героев в этом районе. В саду «Аквариум» во времена моего детства находился летний кинотеатр, а до моего рождения — театр-варьете, где происходило действие романа... Я очень люблю приезжать на Патриаршие просто так — минут на 10-15. Эта местность заряжает удивительной, только ей присущей энергией, которая в некотором смысле даже очищает.

— Здесь, в Москве, сегодня жить просто невозможно. Жить среди тех, кто за неадекватные деньги, в силу желания самоутвердиться приобретает право находиться в этих, в определенном смысле, святых местах, мне неинтересно. Энергетическое поле, которое создают вокруг себя эти люди, меня раздражает. Именно поэтому я спокойно переместился из самого центра Москвы за город. Там душа чувствует себя гораздо спокойнее, комфортнее и радостнее. Это для меня главное.

— Я не очень люблю давать интервью. Мне кажется, о творчестве человека лучше всего говорят его дела. В известных мудрых книгах написано: «И по делам его узнаешь ты». Не по словам, а по делам! Я стараюсь как можно меньше говорить и, по возможности, больше делать.

— Не всегда. Если бы все получалось так, как мне бы хотелось, я не знаю, кем бы я тогда был, и что бы со мной стало. Нужно стремиться к тому, чтобы все то, что ты делаешь в жизни, было хорошего качества. Пусть этих дел будет не так много и они будут завершены, а их результат будет тебя радовать. И тогда ты с удовольствием сможешь сказать: «Да, это моя работа».

— Да, я стараюсь не начинать нового дела, пока не поставлю точку в предыдущем. Проще говоря, разбрасываться — это не по-Б-жески. Если говорить о призваниях, то, на мой взгляд, все в жизни — не случайно. Если человек приходит в этот мир с определенным талантом, то жизнь спрашивает с него именно за то, с чем он пришел.

— Нереализованность в своем таланте — это один из самых больших грехов, который только может быть. Реализоваться очень тяжело. Чем талантливее человек, тем больше у него возникает сложностей на жизненном пути. У талантливого человека должно быть гораздо больше вопросов к себе, чем у мира к нему.

— Как всем. Необходимо понимать, что надо трудиться. И учиться. Пространство вокруг нас постоянно меняется: мы приходим в один мир, а уходим из совершенно другого. Частично мы имеем к этим изменениям какое-то отношение, однако ведь существует и масса других талантливых людей, влияющих на этот мир, поэтому не учиться у мира, который изменяется на протяжении всей нашей жизни, — значит, ограничивать себя в возможности реализации своего таланта. Учиться нужно все время — до самого последнего дня. В мире происходит столько всего интересного! И в музыке, и в литературе, и в науке. Не все нам дано принять, но попытаться понять — просто необходимо.

— Я интересуюсь всем, что происходит в социальной жизни не только страны, но и мира, однако, чем дольше я живу, тем лучше понимаю, что от меня мало что зависит. Чтобы осуществлять внутри общества какие-то социальные изменения, нужно обладать особым даром. Речь идет о людях, которые знают, как работать с другими людьми. Это огромный талант, а у меня его нет. Поэтому я стараюсь держаться в стороне от политических движений, хотя, безусловно, у меня есть на многое свое мнение.

— Четкой гражданской позиции можно придерживаться в обществе, которое представляет себе, что это такое и принимает ее существование. На сегодняшний день таких обществ в мире очень мало. В политической сфере слишком много эмоций и слишком мало образования и ума, а это порождает массу ошибок. По моему мнению, сегодня на мировой политической арене отсутствуют достойные лидеры, умы. После ухода из политики таких людей, как Черчилль, де Голль, общественно-политическое пространство оскудело, осталось без «папок и мамок». Большинство современных политиков вызывают у меня улыбку. Основная проблема современной политики заключается в отсутствии достойных лидеров, которые смогли бы обобщить все, что сделано до них, проанализировать колоссальный объем новой информации и трансформировать это в грамотную общественно-политическую позицию, в четко и понятно сформулированное политическое предложение.

— Сложный вопрос... Чтобы участвовать в акциях подобного рода мне бы нужно было бы владеть максимально полным объемом информации по этой теме. Я был абсолютно солидарен с теми людьми, которые попытались несовершенными, на мой взгляд, способами решить очень сложную общественно-экономическую проблему. Речь идет о Химкинском лесе. Когда я изучил всю имеющуюся информацию, я решил для себя, что в той форме, в какой это дело решили реализовать, едва ли что-то получится. Есть ряд вопросов, на которые можно повлиять — либо на подготовительном этапе, либо уже в процессе реализации. Данную ситуацию на этапе реализации изменить уже было нельзя. Меня поражало то, что люди, которые выходили на митинг, этого не понимали, а может и понимали, но продолжали выходить — вероятно по другим причинам…

— Любой бытовой вопрос можно развернуть таким образом, что он мгновенно станет общественно-политическим. Так в 1917 году поступили большевики, узурпировав власть на 70 с лишним лет. С моей точки зрения, они и сейчас продолжают заниматься тем же самым, ведь большая часть наших руководителей — выходцы из советской номенклатурной системы...

Пытаться воевать с государством — очень сложное и часто неблагодарное дело. Именно поэтому этим должны заниматься только очень талантливые, умные и самоотверженные люди. Каждый шаг на этом пути влечет за собой массу последствий, нужно уметь просчитывать хотя бы малую часть того, что будет неизбежно возникать на каждом этапе движения. Я не занимаюсь общественной деятельностью и не стараюсь быть публичным человеком. Моя общественная позиция заключается в том, что мне есть, что сказать своим детям. Чем больше будет таких людей — тем лучше в итоге будет общество. Ведь, порой, многим не только детям сказать нечего, а и себе самому!

— Трактовать события, связанные с действиями других людей, чрезвычайно сложно. Что было заложено в голове у Медведева, Макаревича, Гребенщикова — знают только они сами. Если люди интересные и неглупые решили встретиться, чтобы заглянуть друг другу в глаза, то я не вижу в этом ничего плохого. Не нужно из каждой встречи политиков и творческих людей делать громкое общественно-политическое событие! Результаты этой встречи можно будет комментировать лишь спустя какое-то время. Ведь можно же допустить, что незнакомым людям бывает просто интересно поговорить друг с другом? Можно допустить, что президент Медведев решил встретиться и выпить пива с людьми, которые старше его и которые сумели доказать свою состоятельность в искусстве? Думаю, да. По-моему, в этом нет ничего криминального. Тот факт, что власть, в лице лидера страны, встретилась с людьми такого уровня интеллекта, не может не радовать, даже несмотря на то, что прямых вопросов к власти почти не прозвучало.

Для меня удивительно то, что пресса в этом вопросе проявляет «удивительную» для меня избирательность. Когда Владимир Путин встречался с рэпперами, все стыдливо отверачивались, а тут такой ажиотаж, такая истерика...

— Бывают люди воспитанные, а бывают — не очень. Когда тебя узнают на улице и улыбаются, то ты улыбаешься в ответ, когда же узнают и лезут брататься, то хочется врезать в репу, как в юности. Кто тебя просил наступать на мою тень? Лезть в мое пространство?! Аккуратней. Я не люблю также, когда публичность становится способом зарабатывания денег. Деньги надо зарабатывать на результатах своего труда, а не тем, что ты выставляешь свою жизнь на всеобщее обозрение и продажу. Это пошло! Если мой труд оплачивается достойно, то для меня этого более чем достаточно.

— Во-первых, нужно спросить у людей, которые мне завидуют, если таковые, конечно, имеются. Да, я завидую, но моя зависть носит оттенок восхищения. Я завидую людям более талантливым, чем я, тем, кто реализует свои таланты лучше, чем я. Зависть во мне присутствует только в таком виде — я с этим родился. Я никогда не завидовал, если у кого-то была лучшая одежда или лучшая машина, но завидовал, когда звук гитары моего коллеги по цеху был лучше, чем у меня.

— Я ее не читал. Один из наших общих товарищей, помогавших Пете в работе над книгой, позвонил мне, чтобы уточнить некоторые детали. Так уж получилось, что у меня очень хорошая память, я многое помню. Он спросил меня о том, откуда взялось это выражение — «машина с евреями»? Как оказалось, версия Петра Ивановича совершенно не совпадает с моей (усмехается). Тогда же мне предложили стать соредактором этой книги, но я категорически отказался. Только по одному этому эпизоду я понял всю потенциальную «достоверность» этого «произведения».

— Продюсировал, но прекратил, поскольку на это уходит очень много времени и сил. А адекватной компенсации за потраченные усилия я, к сожалению, почти не получал: ни в человеческом смысле, ни в материальном. Неблагодарность молодых исполнителей часто настолько вопиюща, что в определенный момент я решил прекратить портить себе этим жизнь.

— Я думаю! И это самое главное... Когда результат моих размышлений к чему-то приведет, я сделаю то, что в тот момент посчитаю необходимым.