Эта женщина постоянно чем-то занята, ей все время кто-то звонит и просит о помощи: из Канады, из Америки, с Западного берега, из сектора Газа. Звонят, потому что знают: она поможет. И она делает все, что в ее силах, и помогает. И видит в этом секрет своего долголетия. Она не политик. Для нее главное — человек и диалог с теми, кто думает не так, как она. Наш собеседник — удивительный человек и невероятно красивая женщина — Рут Даян, основательница модного дома Maskit и супруга легендарного израильского полководца Моше Даяна.

— В чем заключается источник вашего вдохновения? Как вы находите идеи для своих моделей?

— На этот вопрос можно отвечать бесконечно долго, но если коротко, то компания Maskit была создана более 50 лет назад, в 1960 году, когда в Израиль съезжались люди из разных стран, можно смело сказать, со всего света, и каждая группа репатриантов привозила свои традиции, свою моду, свои секреты ремесла. Наша задача состояла в том, чтобы объединить все это в одной концепции. И та коллекция, которую вы увидели на Московской неделе моды, представляет собой обновленный вариант все той же идеи.

Изначально я не имела отношения к миру моды. В молодости я работала в сфере сельского хозяйства, мой муж, Моше Даян, тоже, как известно, родился в киббуце. На заре своей профессиональной деятельности я преподавала новым репатриантам, обучала их обрабатывать землю так, чтобы на ней вырастали пригодные к пище злаки. А тут как раз случилась засуха, мыши уничтожили весь урожай, тогда и родилась идея: занять учеников полезным делом. Так появился Maskit, а я занялась модой.

— Что значит «занялись модой» и как появилась ваша первая линия одежды?

— Дом моды Maskit создавался как государственная компания, подразделение Министерства труда и строительства. Это не был частный бизнес, перед нами стояла государственная задача: дать людям работу, дать им возможность себя содержать.

В министерстве я занималась сферой профессионального обучения. Подход у меня был простой: если один человек знал свое ремесло, то он учил ему еще 20 человек. Таким образом численность работников компании быстро возросла до 400 человек. Мы создавали в первую очередь одежду для повседневных нужд. При этом вся наша продукция изготавливалась из натуральных материалов и шилась вручную. Это было для нас принципиально, такова была генеральная линия. Особенно талантливым человеком была наш главный дизайнер Фини Лайрстдорф. Она приехала из Венгрии, из центра Европы, и могла, что называется, любую тряпку превратить в настоящий шедевр.

— Как складывалась судьба компании Maskit далее?

— В статусе государственной компания Maskit просуществовала достаточно долго. Но в какой-то момент пришло понимание того, что ради развития рынка необходимо ее приватизировать. Нашелся покупатель из Америки, который купил этот бренд, так продолжалось до 1994 года, пока новое поколение менеджеров не пришло к выводу, что ручное производство в современных условиях нерентабельно. Компания закрылась, но бренд сохранился.

— В чем вы сегодня видите свою роль в развитии компании?

— Я не специалист в сфере моды, просто умею находить нужных людей, знакомить их друг с другом, определять направление дальнейшего развития. Возьмите, например, Шарон Таль, нового дизайнера компании. Она умело сохраняет лицо бренда, превратившегося из локального в международный.

— Как изменилась израильская мода за последнее время?

— Мне, знаете ли, скоро исполнится 97 лет, я не слежу пристально за модой и, пожалуй, не могу сказать, каковы последние ее веяния. Тем не менее я вижу молодых дизайнеров, которые поддерживают моду на достаточно высоком профессиональном уровне, у них хорошая школа. Ну, и я понимаю, что сегодня можно надеть джинсы и просто ни о чем больше не думать.

— Вы известны как активный общественный деятель. Какую роль в вашей жизни играет эта деятельность?

— В моде, как и в музыке, нет границ и не важна национальность, важен уровень взаимопонимания, и это, полагаю, основа диалога, который я веду уже много лет. Меня с рождения окружают люди с разных концов света. Я родилась в арабской части Иерусалима, моя мама преподавала в детском саду на арабском языке. Сегодня у меня работают специалисты, арабы из Нацерета, и нам нисколько не мешает тот факт, что у нас разная религия и политические взгляды. Я знаю эту ситуацию изнутри, знаю Израиль с обеих сторон. На протяжении многих лет я работала в самых разных странах, и у меня накопился огромный опыт ведения диалога с теми, кто думает иначе, чем я. В совместной работе есть общая цель, и это то, что позволяет разговаривать друг с другом.

— Вы были женой человека, занимавшего видное место в руководстве государства Израиль с первых лет его существования. Насколько ваша нынешняя политическая позиция соответствует принципам, на которых строилось это государство?

— Политикой как таковой я не занималась. И тем более не придерживаюсь никакой радикальной позиции. Моя профессия заключается в том, чтобы понять, что волнует конкретного человека. Если он — специалист в области изготовления одежды, я готова дать ему работу. А что касается Моше Даяна, то хочу заметить, что он был первым, кто в 1967 году открыл Яффские ворота после Шестидневной войны, и у арабов, наконец, появились вход и выход из Иерусалима. Я являюсь председателем общественного совета детского кардиологического центра, где делают операции детям из Саудовской Аравии, из сектора Газа, с Западного берега. В центре работают и еврейские, и арабские врачи. Подчеркну еще раз: я не политик, и это самое главное.

— Каким своим поступком вы более всего гордитесь?

— Думаю, лучшее, что я сделала — это создание дома моды Maskit и руководство им. Мне до сих пор звонят отовсюду, просят помочь — и я всегда делаю, что могу. Быть может, это и поддерживает мои силы столько лет.

— Какая примета времени кажется вам сегодня наиболее важной?

— Сегодня границы между странами ослабели, каждый человек живет там, где ему хочется, а не обязательно в том государстве, где он родился. И не надо быть политиком, чтобы понимать это.

— Последний вопрос: красота важна для женщины?

— Думаю, единственная действительно важная красота, о которой стоит говорить, — это красота нашего внутреннего мира.