Маим Бялик — звезда американского комедийного сериала «Теория большого взрыва», дважды номинировавшаяся на премию «Эмми», доктор нейробиологии, мать двоих детей, автор блога о материнстве и воспитании, дальняя родственница поэта Хаима Нахмана Бялика, чьим именем названа улица в каждом израильском городе. В интервью Jewish.ru актриса и ученый рассказала о том, за что она любит Израиль, в чем особенности еврейского подхода к воспитанию детей, почему непросто соблюдать традиции, строя актерскую карьеру в Голливуде, а также о том, как Шелдон Купер поцеловал Эми Фаулер. 

— Маим на иврите означает «вода». Это имя нестандартно не только для Америки, но и для Израиля. Почему вас так назвали?

— Мою прабабушку звали Мириам, но из-за особенностей английской фонетики ее внукам было сложно выговаривать букву «р» в середине, поэтому они звали ее просто Майам. Меня назвали в ее честь. Мое второе имя — Хая, но родители, опять-таки для удобства произношения, изменили его на Хоя.

— Хорошо, с именем ясно. А фамилия? Классик еврейской поэзии Хаим Нахман Бялик случайно не родственник?

— Он приходился двоюродным братом моему прадеду по отцовской линии. Одни из моих самых ранних воспоминаний связаны с ним. Например, на моей бат-мицве я должна была прочесть его стихотворение. У нас дома хранились в рамках фотографии указателей с названием улицы Бялик в Тель-Авиве. В общем, я с детства знала, что наша фамилия в Израиле очень известна и узнаваема.

— Вы часто гостите у родственников в Израиле. Как так получилось, что часть вашей семьи оказалась в Соединенных Штатах, а часть в Израиле?

— Трое из моих дедушек и бабушек приехали в Америку из Восточной Европы в конце 1930-х годов. Со стороны матери мои корни польско-венгерские, с отцовской стороны — польско-чешские. Сестры моей мамы уехали из США в Израиль еще в 1970-х, после Войны Судного дня. Религиозная часть моей большой израильской семьи живет в поселении Эц-Эфраим, светская — в киббуце Гезер в центре страны. Сама я бываю в Израиле примерно раз в два-три года с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать. Помню, будучи подростком, я приезжала в киббуц работать на молочной ферме вместе с другими иностранцами-волонтерами. Просыпалась чуть свет, завтракала и до вечера выполняла разную работу по хозяйству. Мне почему-то очень нравился запах свежего коровьего навоза (смеется). А еще я запирала свой кошелек в ящике, чтобы почувствовать себя по-настоящему свободной и независимой от денег.

— В Израиле вы чувствуете себя в гостях? Ощущения дома не возникает?

— Еще как возникает! Периодически я даже задумываюсь о том, чтобы самой репатриироваться. Мне здесь очень комфортно. Пару месяцев назад, когда я вместе с детьми в очередной раз гостила у родственников, я взяла в аренду машину и ездила по Израилю сама. Вообще это очень непросто — водить машину в другой стране, где своя манера вождения, а многие дорожные указатели не на твоем родном языке. Но я справилась. У меня было какое-то внутреннее спокойствие, уверенность, что я знаю правильное направление, даже если случайно сворачивала не туда. Не знаю почему, но именно сидя за рулем я еще отчетливее ощутила, что это моя страна.

За свою жизнь я побывала во многих местах: объездила почти все Соединенные Штаты, была в Канаде, Центральной Америке и Мексике, во многих странах Западной Европы... Но нигде, кроме Израиля, у меня не возникало такого чувства единения с окружающими. Удивительно, как незнакомые друг другу люди здесь запросто становятся приятелями, заводят разговор на самые разные темы. Люди готовы помогать друг другу, они неравнодушны к проблемам других. Своим детям перед поездкой я говорила, что Израиль, несмотря ни на что, абсолютно безопасная страна и что если они вдруг потеряются на улице, то могут смело обратиться за помощью к любому прохожему. В Америке я учу их другому: быть начеку, не доверять первым встречным и в случае чего обращаться к женщинам с детьми, так как они вызывают меньше всего подозрений. В Израиле у людей — не у всех, конечно, но у очень многих — есть чувство ответственности за других. Ничего подобного я не встречала ни в одной стране мира.

— Вы ведь, кажется, и на иврите говорите?

— Э-э, кцат (в переводе с иврита «немного» — прим. ред.). Мой словарный запас на иврите не очень широкий, но в целом я довольно неплохо могу объясняться и понимать других. Разумеется, я умею молиться на иврите. Читать и писать я училась сначала в еврейской школе, потом в университете, где у меня был двухлетний курс иврита и иудаики и даже один год идиш. Помню, в детстве моя мама пела мне песни на идиш, и, когда я сама стала матерью, я пела те же песни своим сыновьям. Теперь я учу их ивриту.

— В университете вы изучали не только иврит и иудаику. По профессии вы ученый, у вас есть докторская степень в нейробиологии (Бялик защитила диссертацию на тему активности гипоталамуса у пациентов с синдромом Прадера-Вилли — прим. ред.). Вместе с тем вы успешная актриса. Как эти две ипостаси сочетаются? Какая из них для вас важнее?

— Хороший вопрос… В настоящий момент я занимаюсь актерской профессией, именно этим я зарабатываю себе на жизнь. Вместе с тем я горжусь своей ученой степенью, мне легко и комфортно в научной среде. Я начала сниматься в сериалах, когда мне было 15. Потом поступила в университет и на десять с лишним лет покинула киноиндустрию, вышла замуж, родила детей. Карьеру ученого-исследователя сложно совмещать с семейной жизнью: она требует полной самоотдачи и максимум личного времени, к чему я не была готова. Поэтому я решила снова попробовать себя в кино и посмотреть, что из этого получится.

Кстати, что касается моих ипостасей, в последние годы у меня появилась еще одна — я веду блог на сайте Kveller, где рассказываю практически обо всем, что происходит в моей жизни.

— Kveller посвящен в первую очередь тому, как воспитывать детей «в еврейском духе». Вопросы материнства и воспитания, судя по всему, вас очень волнуют, вы даже написали на эту тему книгу. А что для вас значит быть «еврейским родителем»? Это какое-то особенное состояние?

— Я думаю, быть родителем всегда особенное состояние, независимо от того, в какой религии или культурной традиции вы воспитываете ребенка. Но еврейский образ жизни, конечно, накладывает свой отпечаток, ведь в нем очень много нюансов. Начать с того, что у нас свой календарь: особый распорядок недели, особые праздничные дни. Родители должны терпеливо и доходчиво объяснять детям, почему, например, они не отмечают праздники, которые отмечают все остальные, почему не едят то, что принято есть в других семьях. К примеру, мне родители в детстве очень просто объяснили, почему мы не празднуем вместе со всеми Рождество. «Пойми, это просто не наш праздник», — начали они, а потом рассказали, почему он «не наш». То же самое я говорю сейчас своим детям. Вообще говоря, необходимость объяснять, почему все устроено так, а не иначе, заложена в еврейской культуре, в том числе в воспитании детей. Иудаизм побуждает людей учиться анализировать, объяснять, аргументировать, разбираться в природе вещей. В этом смысле изучение еврейского текста, может быть, даже важнее, чем практическое соблюдение предписаний.

Кроме всего прочего, я сторонница концепции «естественного родительства» (attachment parenting), подразумевающей тесную связь ребенка с родителями, удовлетворение его естественных потребностей. Думаю, что такой подход очень близок еврейскому представлению о методах воспитания детей, ведь сам по себе он очень традиционен и существовал задолго до нас, только не имел специального названия.

— Как вам удается строить актерскую карьеру и при этом соблюдать традиции? Одно другому не мешает?

— Если вы спрашиваете, легко ли быть соблюдающим евреем в Голливуде, то нет, не легко, особенно женщинам. С точки зрения расписания проблем нет: наш съемочный график очень гибкий, обычно мы снимаемся в четверг вечером, то есть шаббат я провожу дома и даже успеваю испечь халу к праздничному столу. Лично для меня главная проблема — в публичности, в красных дорожках, в необходимости наряжаться в дизайнерские платья… Избежать всего этого невозможно, потому что это важная часть актерской профессии. Помню, в своем блоге я написала целых четыре статьи о том, каких невероятных усилий стоило найти скромное платье для церемонии вручения «Эмми».

— Ваша героиня Эми Фарра Фаулер из сериала «Теория большого взрыва», как и вы, нейробиолог. Профессия — единственное, что вас связывает, или есть еще что-то общее?

— Раньше я испытывала те же трудности в общении и социализации, что и мой персонаж. Эми, конечно, гораздо более неуклюжа в плане взаимодействия с другими людьми, чем я, но при этом она хочет быть социально активной, жаждет разных проявлений жизни. Очень часто в телевизионных сериалах создаются схематичные и довольно карикатурные образы, в которых выпячивается лишь какая-то одна черта характера. В этом смысле моему персонажу повезло: она не просто чудаковатая заучка-очкарик, какой кажется на первый взгляд, — в ее образе есть глубина, которая не очень свойственна жанру ситкома.

В сериале довольно много сцен в лаборатории. Джим Парсонс (исполнитель роли одного из главных героев «Теории большого взрыва» Шелдона Купера — прим. ред.) шутит, что я единственная на съемочной площадке понимаю, о чем говорю. Мне действительно проще, чем остальным: для меня все эти умные слова что-то значат, я их не просто запоминаю.

— Персонаж Парсонса, Шелдон Купер, часто говорит о своей гениальности и, мягко говоря, не очень лестно отзывается об умственных способностях других. Вы не понаслышке знакомы с научным сообществом. Шелдон — часто встречающийся типаж среди мужчин-ученых?

— (смеется) Скажем так, он не настолько необычный и уникальный, как о себе говорит. Я знаю многих людей среди ученых, причем и мужчин, и женщин, которые ведут себя так же, как Шелдон. И, знаете, мне очень нравится такой тип людей: они не вписываются в общепринятые представления о норме, о нормальности и этим притягивают к себе.

— Несколько эпизодов назад случилось то, чего поклонники «Теории большого взрыва» ждали очень давно: Шелдон поцеловал Эми. Вы уже знаете, как будут дальше развиваться их отношения?

— По правде говоря, не имею ни малейшего понятия. Нам не рассказывают, что ждет наших персонажей в дальнейшем. Каждую неделю я получаю очередную порцию сценария, и для меня это всегда такой же сюрприз, как для зрителя.

Что касается сцены поцелуя Шелдона и Эми, мы сняли две ее версии: в первой Шелдон касается рукой моей талии, во второй целует «без рук». Поскольку я не смотрю сериал по телевизору, то до последнего не знала, какой из этих двух вариантов решили оставить (в телевизионной версии Шелдон, целуя Эми, приобнимает ее за талию — прим. ред.).

— А лично вы как считаете, есть будущее у отношений Эми и Шелдона?

— Вполне, почему нет? Думаю, они могли бы справиться со всеми трудностями и быть вместе.