Семена Лицина – изобретателя флэшки – вполне можно назвать воплощением «израильской мечты». Окончив в Союзе политех, он в 1991 году уехал преподавать в Тель-авивский университет и сразу оказался у истоков израильского хай-тека. Сегодня его называют «отцом флэшки»: его компания USB flash совершила революцию в компьютерных технологиях, выпустив на смену неудобным дискетам всем знакомые флэшки. А сейчас на выходе – новое изобретение. О нем, о феномене израильского хай-тека и о том, как устроены мозги у стартапера, Семен Лицин рассказал в эксклюзивном интервью Jewish.ru.

Семен, а что позволяет говорить сегодня об израильском феномене в сфере высоких технологий? Неужели есть что-то эдакое в израильском воздухе?
– Есть много не совсем политкорректных вещей, о которых говорить не принято. В чем-то мы отличаемся и от американцев, и от русских. Если вы посмотрите на крупные американские компании, то вы увидите непропорционально большое количество евреев. Понятно, что есть какая-то специфика, связанная с ментальностью, с воспитанием, с умением более быстро и гибко реагировать на вызовы времени, искать и реализовывать новые идеи. В Израиле это приняло масштабы «болезни». Вот есть очень близкая мне по духу модель Иванушки-дурачка. Как в русских сказках – ты должен лежать на печи, а оно возьмет и само произойдет… Эта модель – «обломовщина» – очень привлекательна и является отражением неких свойств народного характера. Вообще-то, я считаю, что ленивые размышления – полезны. Но когда-то же надо встать – вот в чем дело!

И тем не менее, когда вы приехали, этой хайтековской «болезни» в Израиле еще не было. Что произошло?
– Все случилось на наших глазах. Важной вехой стала знаменитая история 1988 года – остановка проекта самолета «Лави». В израильской авиапромышленности тогда было задействовано огромное количество специалистов. Построили модель самолета, она конкурировала с американскими моделями того времени, и началось непереносимое давление американских политических кругов на израильские. Вопрос стоял ребром – Израиль мог потерять военную помощь Америки. И проект был остановлен. Высвободилось огромное количество инженеров, и приехала алия 90-х, в которой оказалось много инженеров и программистов.
Все изменилось в один день, когда была продана за 380 миллионов долларов компания ICQ. Ну, вы помните, компанию основали четверо молодых ребят, папа одного из них дал 10 тысяч долларов… И выяснилось, что можно не идти по стандартной тропинке и все равно преуспеть. Тут же подоспели истории с Facebook, Google и другими компаниями, и стало ясно, что могут быть и такие истории успеха. Классическая еврейская модель – врач, адвокат – сменилась другими моделями.
Конечно, у молодых людей должна быть мотивация и хорошее образование, а в обществе – соответствующие условия: финансовый и деловой климат, инфраструктура. С мотивацией здесь всё хорошо – есть некая модель «израильской мечты». Дело в том, что ребята действительно в раннем возрасте могут преуспеть и разбогатеть. Уже лет в 20 с чем-то можно стать весьма состоятельным человеком, например, управляющим компанией. Процент преуспевающих израильских компаний выше в три раза, чем в Силиконовой долине. Структура израильского бизнеса в IT-сфере отличается от стандартов в других странах. Большая часть компаний – а всего их около пяти тысяч – состоит из 50–80 человек. В каждой компании 4-5 ведущих сотрудников. И вот мечта еврейской мамы стала вполне осязаема. Сейчас в университетах пользуются наибольшим спросом такие специальности, как биотехнология, компьютерные науки и электроника.

Какие важные события в истории израильского IT вы бы отметили?
– Была масса стартапов и последующих успешных продаж. Компания, которая занималась флэшкой, была продана в 2006 году. Компания Waze – гениальная идея, сбор информации от людей, которые едут на машинах, и интеграция этой информации в единое приложение – продана более чем за миллиард долларов Google. Их хотел купить Facebook, но владельцы Wazeотказались переезжать, поэтому не срослось. Или вот Viber. Один из основателей – Игорь Магазинник, кстати, приехал из России.

А у русскоязычных специалистов нет здесь, на ваш взгляд, «стеклянного потолка»?
– Те, кто учились в израильских университетах, имеют те же возможности, что и остальные. Вот тем, кто приехал в более зрелом возрасте, сложнее – у них нет конкурентной культуры и есть страх брать на себя ответственность, что очень им мешает.

Вам не помешало в свое время?
– Я себя долго ковал. И есть вещи, которые я выучил только здесь: я много консультировал и наблюдал за деятельностью различных компаний. Ну, и были элементы удачи и в моей истории. Совсем непросто пойти на риски, на которые я шел, – это было смелое решение.
Есть два типа стартаперов. Одни – придумывают новый продукт. Вот та же флэшка – это продукт, Facebook – это продукт с использованием существующих технологий. А Google – это уже технология. Сейчас для технологий добывать деньги намного сложнее, чем для продуктов, потому что во втором случае – меньшие затраты и более скорый возврат вложенных средств. Например, идея аппликации для телефона, которая, скажем, подсчитывает количество волос у вас на голове (сейчас только придумал!), проще чего-то глобального. И возврат средств произойдет в течение 2–3 лет.
Марк Цукерберг, Билл Гейтс, Стив Джоббс – все они умные ребята, но бросили университеты, потому что поставили на свой бизнес. Нужно ли учиться? Это зависит от стартапа. Если это продукт, то тут главное – почувствовать дыхание времени. Стартап – одно из самых интересных занятий, которое есть на земле, но вы должны понимать, что то, что вы делаете, – по-настоящему нужно. Есть понятия nice to have (приятно иметь) и must have (нужно иметь). Вот если вы придумаете второе – то, что нужно, а не то, что хорошо – тогда победите. Вот, например, 3D – все считали, что все телевизоры будут такими, а оказалось, это nice to have.

Ваша новая разработка – тоже продукт?
– Да, батарейка, которая заряжается за пять минут. Мы не могли этого не сделать. Все будут ею пользоваться – у всех мобильные телефоны, которые разряжаются в течение дня. У нас две лаборатории – где создается батарейка и делается зарядное устройство. Мы уже дошли до прототипа. Можем, конечно, сделать так, чтобы батарея заряжалась за одну минуту, но тогда сам телефон сильно подорожает. Общались уже с шестью производителями смартфонов и начинаем испытания вместе с ними. Отдельно батарейки мы продавать не можем, так как требуются изменения в самом телефоне. Надеюсь, что в начале 2017 года вы уже увидите наши модели в телефонах и лэптопах, а к 2020-му уже не останется мобильных устройств, которые не предусматривали бы моментальной зарядки. Мы совершаем небольшую революцию.

Как вы ищете идею для разработки?
– Есть люди, которые генерируют идеи, и для них правильно отключать все фильтрационные механизмы. Ведь наиболее распространенная форма размышлений – начинать их с темы, почему эта идея не сработает. У тех, кто генерирует идеи успешно, этот механизм подавлен, для них выгоднее быть некритичным к своим идеям. И это приведет к большому успеху. И еще один важный момент: существует пропасть между тем, как работают инженеры-программисты, и как работают исследователи в университетах. Они не понимают друг друга, и успешность моей деятельности объяснялась тем, что я выучил, что должны делать практики, и могу им преподнести результаты исследования в той форме, в которой они могут его реализовать.

Может ли новая волна репатриантов, которая сейчас приходит в Израиль, интегрироваться в сферу высоких технологий?
– У меня половина коллектива компании говорит по-русски. И появляются стартапы, которые возглавляют люди из России – и в США, и в Израиле. Если приедет человек, который захочет открыть свое дело, – он может выиграть.

В то же время слышны голоса тех, кто разочарован, уезжает из Израиля. Здесь все время идут войны, интифада, много денег уходит на вооружение…
– Эти разговоры я слышу уже много лет, это просто в нашем национальном характере – причитать. Довольного всем еврея просто не бывает. Наша экономика переживает кризис достаточно достойно. Конечно, все зависит от того, в каком секторе ты находишься – Израиль очень разнороден. Если взять производительные секторы – уровень жизни у людей очень высокий. Да, среди новых репатриантов более высок процент тех, кто уезжает: есть много профессий, связанных с языком, и не так просто найти себя. А вот открыть стартап намного легче здесь, чем где-то в мире – тут и финансирование, и инфраструктура. А также система «теплиц» для поддержки ранних стадий стартапов, система консорциума, когда намечают перспективные направления, которые должны появиться через 5–7 лет – то есть из бюджета дают деньги компаниям, чтобы они занимались перспективными разработками. Отсюда вырастает большое количество стартапов. И доступен венчурный капитал – в большей степени, чем в других странах.

А что из мечтаний о будущем, какой из гипотетических проектов вы считаете наиболее реальным?
– Автомобиль без водителя – это абсолютно реально. Сейчас одна из компаний – «Мобилай» (Mobileye) – вышла на биржу с устройством, которое устанавливается в автомобиле и анализирует ситуацию, предупреждает о проблемах. Оценка компании – 12–13 миллиардов долларов. Вот такие проекты и ведут к созданию автомобиля без водителя. Думаю, мы увидим результат лет через пять. Интернет еще не реализовал свои возможности даже на 10 процентов. Думаю, что все наши привычки изменятся. Например, недавно я ознакомился с результатами одного исследования: выяснилось, что люди стали читать совершенно по-другому. Многое в интернете они видят иначе: глаз выхватывает параграф, ключевые слова, делает заключение и прыгает на следующий. Но тяжело стало читать хорошую литературу. И когда-то – думаю, что скоро – человечество наконец серьезно займется здоровьем, это нам еще предстоит. Интернет существенно поменяет очень много вещей в мире. И еще. Думаю, что в будущем человечество больше займется культурой и искусством.